И хоть в боку противно кололо, а сбившееся
дыхание никак не желало успокаиваться, но останавливаться
и переводить дух я не стал.
И не в отморозках уже было дело: никто из этой
братии к реке в здравом уме и близко
не сунется. Нет — беспокоило небо. Темно‑серое, затянутое
низкими облаками небо.
У нас тут, конечно, триста шестьдесят дней в году
пасмурно, но очень похоже, что с минуты на минуту
дождь зарядит. А дождь — это ничего хорошего.
Не хотелось бы в развалинах укрытие искать. Домой,
домой надо...
Но — обошлось. Пока добирался до перекрытого
сгоревшими грузовиками прохода между девятиэтажками, даже
не капнуло.
Опустившись на корячки, я пролез под днищем
мусоровоза, а очутившись на той стороне, выпрямился
и на всякий случай помахал рукой в сторону двух
кирпичных свечек, соединенных протянувшимся между ними
пристроем:
— Свои!
Ответа дожидаться не стал и поспешил дальше,
но во дворе меня тормознул сидевший на скамейке
парень:
— Володя!
— Да?
— Обожди, с тобой Шилов поговорить хотел.
— Он где? — обреченно вздохнул я, сообразив,
что отвертеться от встречи с одним из главарей
контролировавшей ближайшие дома бригады нет никакой
возможности.
— Сейчас выйдет. — Охранник пронзительно свистнул
и хлопнул по скамейке: — Падай.
— Свежо сегодня, — поморщился я,
но к совету прислушался и уселся рядом.
— Сентябрь, — глубокомысленно заметил парень, положив
на колени автомат.
— И все же... — поежился
я и вскочил на ноги, заметив появившегося
из подъезда мужчину средних лет в темно‑синем спортивном
костюме и армейских ботинках.
Внешне Шилов никакого впечатления не производил. Невысокий,
с туго обтянутым мастеркой животиком и спокойными
движениями никуда не спешащего человека, он выглядел
словно завсегдатай пивнушки или отпахавший смену автослесарь,
и потому многие оказывались неспособны воспринимать этого
дядечку всерьез.
Большая ошибка. Для некоторых — фатальная.
— На минуту, Володя. — Достав сигарету, Шилов
выкинул в мусорку опустевшую пачку.
— Здравствуйте, Борис Петрович, — поздоровался я.
— Случилось чего?
— Да нет, — лениво огляделся по сторонам
Шилов, потом смерил меня внимательным взглядом и спросил:
— Храмов, говорят, вернулся?
— Говорят, — кивнул я.
— Не общался с ним?
— Пока нет.
— Планируешь?
— Завтра с утра думал заглянуть, — честно
признался я, не понимая, к чему этот допрос.