— Сами виноваты, — снова вмешался
Никифор Андреевич, — не рой яму другому.
— Он это, он! — зазвучало из толпы,
— ещё и вышел потом, гад, злорадствовал.
— Тихо! — взревел капитан, и все
замолчали
— Да, — ответил я, пожав плечами.
Смысла отпираться не было, да и не хотелось. — Но не злорадствовал,
на слабаках не самоутверждаюсь.
— О как, — удивлённо поднял брови
капитан. — Как же тебя зовут, боец, что вокруг слабаки?
— Мичман морской пехоты Ростислав
Драгомирович Туров, — представился я, вытягиваясь по струнке. —
Временно командирован, как младший следователь СБФ.
Шум толпы утих. Снова наступила
тишина.
— Рррдрр..., Драгомир..., Туров, —
вдруг засмеялся капитан, захлебываясь словами. — Тот самый
Туров?
— Не знаю, что вы имеет в виду под
тот самый, — покачал я головой, не понимая, от чего он так
развеселился, и уточнил: — Но да, Драгомир Воиславович Туров мой
отец, тоже служил в морской пехоте. Вы знакомы?
Капитан схватился руками за живот и
заржал в голос. Всё громче и громче. В захлёб. Как истинный боевой
конь, с конопляного поля.
А может и правда? Кто его знает, что
в еду подмешать могут. А может, злоупотребляет и дёрнул
коньячку?
Я принюхался. Вроде не пахнет. Что
же отец такого сделал, что он так хохочет?
— Тот самый... хах..., отец..., —
пытался говорить капитан сквозь ржание, — служил..., — у него даже
слёзы проступили на глазах.
— Ну да, — пожал я плечами, вообще
не понимая, что происходит. — И Дед служил на флоте.
— И Дед...хах..., тот самый...,
аха-хах.
Морпехи молчали и сверлили меня
взглядами. Странными взглядами. Непонятными. Даже те, которых валял
по палубе. Стояли с открытыми ртами и глазели. Я глянул на
безопасника. Никифор Андреевич тоже смотрел по-другому. Не как
раньше.
Да что здесь происходит?
Я стоял под десятками взглядов и
молчал. Смотрел, как надрывается капитан и ничего не понимал. Никто
не спешил с объяснениями.
— Тот самый отец, ой..., — протянул
капитан всё ещё смеясь, он утирал слезы тыльной стороной ладони и
только начинал успокаиваться. — Рассмешил, охх..., тот самый.
— Ваше высокоблагородие, — я не
выдержал, и холодно спросил: — Вы знакомы с моим отцом? Чем он Вас
так рассмешил?
Реально напрягает уже. Не знаешь, в
морду бить, или самому смеяться: и то и то чревато. Но, если он
сейчас оскорбит батю..., держите меня семеро.