— Давай посидим в теньке, я выращу нам вкусняшки.
Беседка, хоть и находилась неподалеку от основной аллеи,
оказалась заброшенной. Цветущий вьюн радостно оплел ее всю и даже
местами раскрошил мрамор.
— Красиво, — вздохнула Мадди. — Люблю такие места. У нас в
Нижнем городе есть участок парка, так там статуя рухнула и травой
заросла. А рядом еще и ручей. Я туда частенько повздыхать
приходила.
Катти согласно кивнула и бросила прямо на мрамор несколько
семечек. От мрамора к девушкам поднялась жесткая, лишенная листьев
лиана, усыпанная крупной черешней.
— Ого. А это точно съедобно? — восхитилась Мадди.
— Точно, — усмехнулась мэдчен ван Ретт. — Лиана настоящая, а вот
ягоды — плотная иллюзия и сладкий растительный сок.
— А на вкус как черешня, — восхитилась ванен Скомпф.
— Да. — Катти вздохнула. — Знаешь, травма сильно подстегнула
меня. Мне же почти ничего нельзя — сладкое, жирное, жареное. Одним
словом — вкусное. Я же мало двигаюсь, в основном читаю. Чуть вкусно
покушаешь — растешь по все стороны. А я люблю читать с вкусняшкой.
Вот и пришлось напрячь разум.
Подруги объели черешню, выплевывая косточки прямо на мрамор —
они все равно исчезали, не долетая до пола.
— Полезный дар, — вздохнула Мадди. — У меня тоже неплохой, но
твой интересней.
— А какой у тебя?
— Я одинаково вижу и днем, и ночью, — улыбнулась ванен Скомпф и,
закатав рукав, показала часы. — Видишь, какие? Показывают не только
который час, но время суток.
— Тонкое колдовство, — восхитилась Катти.
— У белаторов заказывали. Тогда же и узнали, что к ним нужно
обращаться «дерр белатор».
Последнюю косточку Мадди удерживала на ладони до тех пор, пока
та не растаяла. После чего мэдчен тяжело вздохнула и, не отрывая
взгляда от опустевшей ладони, спросила:
— Тебе этот Отбор странным не кажется? Хроники я не читала, но
точно помню рассказы родителей. Все, абсолютно все «ваны» приняли
участие в Отборе. Было даже несколько степных эс-химэ.
— Да, про участие степнячек я читала, — кивнула Катарина. — Они
не знали, в чем участвуют. Потом посол Келестина замучился
объяснять эс-гурдэ, почему обе его дочери вернулись домой. А он их,
оказывается, в подарок послал.
Мадди захихикала:
— А посол точно знал, о чем говорил? Кто ж своих детей
дарит.
— Для степняков нормально дарить дочерей. Жен много, детей
много. Сыновья могут работать, а дочерей либо замуж, либо, если дар
есть, в услужение шаману. Посол их тогда обратно забрал. И сейчас
вся столица молится на эс-химэ Тайтинн, величайшего детского
целителя.