Что можно сделать с непрезентабельной
внешностью за несколько минут? Ничего, скажет придворная модница.
Рабочая лошадка, торговка или пасечница только устало отмахнется. А
вот толковый зельевар, хитро блеснув глазом, пожмет плечами и
спросит, что ему за это будет.
Вытащив из сундука потертую сумку,
Лиа вытряхнула на ладонь несколько пузатых флаконов. Пригладив
волосы, она закапала в глаза умиротворяющий раствор, растерла по
щекам тоник, добавила немного духов — и зеркало отразило совсем
другую девушку. Прихватив блюдо, Лианон вышла из своей каморки. И
только чудо, в лице уже знакомого мужчины, уберегло угощение.
— Я сплю? — кротко спросила леди
Дэрвогелл. — Это какой-то странный, сомнительного качества сон.
Посреди пустого зала стоял круглый,
крепкий стол и подле него высокий дубовый стул. Породы дерева
Лианон определяла с закрытыми глазами и могла поклясться, что
орнамент спинки включает в себя драгоценный эльфийский фиэль.
— Калеб сказал, вы потребовали
кресло, — негромко произнес мужчина. — Позвольте представиться,
Кэлтигерн Эханн Сагерт. Вы можете обращаться ко мне «герцог Сагерт»
или «милорд».
— Лианон, — коротко произнесла леди
Дэрвогелл и присела в реверансе. — Благодарю за оказанную
честь.
— Вы скрываете свою принадлежность к
роду Дэрвогелл? — герцог нахмурился.
— Не подчеркиваю, — неопределенно
ответила Лиа. — Вы и стол принесли?
— Калеб, — коротко ответил герцог. —
Считайте его подарком и, своего рода, подкупом. Очень красиво, что
это?
— Угощение. — Лианон безмятежно
улыбнулась.
Уроки матери не прошли даром. Сидя на
жестком сундуке, вдыхая аромат успокоительного чая, своего, и
цитрусовые нотки напитка герцога, леди Дэрвогелл успешно
поддерживала беседу ни о чем. Не позволяла втянуть себя в
пикировку, не пыталась высказать свое собственное мнение.
Соглашалась с любой репликой герцога. Последнее, что было нужно
Лианон, — заинтересовать Сагерта.
— В вас погиб дипломат, леди
Дэрвогелл, — наконец произнес Сагерт. — Но как бы вы ни стремились
избавиться от моего общества, это у вас не получится. Вопрос в
цене.
— Я не понимаю.
Лианон отпила чай и поставила чашку
на блюдце. Чайная пара, единственная привезенная из Нэй-Оксли.
— Вы видели моего сына, — негромко
произнес Сагерт. — Он почти не ходит и не говорит. Крайне редко
пишет одно или два слова. Это моя вина. Также он не идет на контакт
с чужими людьми. Со своими, впрочем, тоже.