– Аманда, приём!
Я
дёрнулась и резко пришла в себя, убрала от него руки и прошептала:
– Прости.
Он
наклонился и с недоверием заглянул мне в глаза:
– Ты что, девственница?
– Нет, – я отвела глаза, потому что я врала –
у меня никогда не было секса. Но и девственной плевы не было – это я точно
знала, мне гинеколог говорил, так что я не боялась, что попадусь на этом
вранье. Доктор сказал, что так бывает, многие женщины сейчас рождаются без
плевы, так что это ничего не значит. Я тогда обрадовалась этой информации – это
значило, что я могу не бояться боли, если отчим однажды всё-таки выломает дверь
в мою комнату. Я боялась только матери, боли – нет. Я даже это проверила,
однажды украв из маминой комнаты её вибрирующего резинового дружка, это был
самый отчаянный поступок в моей жизни. Я знала, что он у неё есть – однажды в
детстве я случайно нашла его и спросила, для чего это нужно. Мама рассмеялась и
загадочно ответила, что "для блеска глаз", я тогда решила, что это
косметический прибор, вроде плойки или массажёра. А потом подслушала правду,
случайно, как обычно – моим главным источником жизненного опыта был женский
туалет. Я резко всё поняла и решила тоже попробовать, мать тогда как раз
потеряла очередного отчима и часто уезжала на поиски следующего. Я пробралась в
её комнату и провела эксперимент. Удовольствия не получила, но получила немного
информации о своём теле и стала меньше бояться. Сейчас это было очень кстати.
Джеф
смотрел на меня, я смотрела в пол, он медленно кивнул и констатировал:
– Ты девственница.
– Нет…
– Да. И тебя прислали сюда подружки Сабрины,
ради веселья.
– Нет.
– А откуда ты тогда знаешь, что мы с ней
расстались?
– Я случайно подслушала в туалете. Она
сказала Виктории, что бросила тебя. А Виктория потом, когда она ушла, сказала
Ви-Ви, что она врёт.
Он
молчал, я осторожно подняла глаза и спросила:
– Она врёт?
– Не твоё дело. Отмывай свои дырки до
товарного вида и приходи отрабатывать свой ночлег. Действуй, – он кивнул мне на
ванну, развернулся и вышел, закрыв дверь.
Я
выдохнула с облегчением – его присутствие давило на меня, вызывая желание
вжаться в стену и закрыть глаза, он был слишком большим, слишком громким и
сильным. Я даже не помнила толком его лица, потому что никогда на него не
смотрела прямо, только украдкой, чтобы понять, чего он хочет и что собирается
сделать.