Художественные
книги, в отличие от учебников, я очень любила, но читать их тоже не могла, зато
с удовольствием слушала аудио – Ева качала их для меня из интернета и загружала
в мой плеер. Я ей была за это настолько благодарна, что готова была сидеть с
ней за худшим столом на обеде и терпеть любые насмешки за компанию, мне было
всё равно, это того стоило. У меня не было ни интернета, ни компьютера –
когда-то он был, но мама его забрала в наказание за что-то, я давно забыла, за
что. Сейчас он пылился в подвале, маме он тоже был не нужен, она просто хотела,
чтобы я знала своё место в этом доме. Я знала.
***
Наш
дом был сделан из картона, я слышала абсолютно всё, что в нём происходит,
каждый шаг и каждый вздох. Отчим досмотрел матч, выключил телевизор, с большим
удовольствием поел, рассказывая матери, как прошёл его день и как великолепно
она пожарила мясо, она хихикала и подбрасывала реплики. О том, как прошёл её день,
он никогда не спрашивал, в этом доме всех волновал только его комфорт, потому
что он здесь платил по счетам, и больше никто.
Однажды
Ева подкинула мне в плеер книгу по саморазвитию, сказала, что перепутала. Я
знала, что она врёт, но книгу послушала, раз уж она так настаивает – мы не были
подружками на всю жизнь, как в фантастических книгах, но она точно не желала
мне зла, в этом я была уверена. В книге мне попался красивый термин
"эмоциональное обслуживание", мне понравилось, эта книга вообще
многое расставила по местам в моей жизни.
Я
всё понимала, но проблема была в том, что я совершенно ничего не могла изменить
– я не знала, как. И даже если в мою голову приходили какие-то идеи, я
понимала, что не смогу их реализовать, чисто физически, я испугаюсь и буду
стоять и дрожать на пороге, не решаясь открыть дверь, а потом уползу обратно в
свою зону комфорта и буду там бесшумно плакать и с ужасом вспоминать свою
позорную попытку. Мне даже фантазировать об этом было жутко страшно и
неприятно, я поняла, что в очередной раз потеряла строку, и закрыла учебник.
Внизу
отчим смеялся и подшучивал над матерью, раздался мягкий тряпичный звук падения,
следом звонкий металлический удар вилки об стену, она запрыгала по полу, отчим
рассмеялся, мать стала ныть голосом маленькой обиженной девочки.
Она
шила кукол, это было её любимым и единственным занятием, не относящимся к
обслуживанию дома, она шила их очень хорошо, потому что занималась этим всю
жизнь, она их любила. Иногда она их продавала, и гордилась этим до
умопомрачения, в помрачении она сразу же тратила все деньги на сладости и
тряпки, но это бывало редко – ей было жалко продавать своих кукол. Она
соглашалась расстаться только с той куклой, которая была идентичным повтором
первой, оригинальной куклы, повторы она отдавала, хоть и со скрипом. А первые
уникальные экземпляры расставляла по всему дому, они у нас сидели на всех
поверхностях, и на каждой ступеньке лестницы. Когда отчим пил, у него была игра
"сбей куклу с одного броска".