– Они ведь отравлены? – спросил Никандр то, о чем не раз слышал.
Ламия растянула губы в дьявольской улыбке, а глаза ее полыхнули зеленым огнем, когда в них отразился свет от огня в камине.
– О чем вы? Никаких ядов, – ахнула она как будто возмущенно, отчего сразу становилось понятно, что лучницы королевы именно поэтому так хороши, что используют далеко не обычные стрелы. – Но, так и быть, могу проклясть ваших врагов как дополнение к нашей сделке.
– Вы шутите?
– Почему? Вполне серьезна. Я же Ведьма, – хмыкнула она. – Кто знает, вдруг поможет?
– Спасибо. Мне хватит золота и людей.
– То есть вы согласны?
– Я еще подумаю, но в целом да, – кивнул он. – Мне тоже нужны наследники.
– Ой, нет. Вы не поняли, – отмахнулась королева с той же нехорошей улыбкой. – О ваших наследниках речи не идет. Наша единственная дочь станет моей наследницей и будущей королевой Салии. Если вам нужен наследник, то нагуляйте его где-нибудь на стороне, я признаю его своим, но ни вас, ни тем более его видеть не хочу.
– Как это? – еще больше растерялся король. Слова Ламии были дикими.
– После того как я забеременею, выплачу вам часть суммы золотом, дам людей. Вы уедете в Шеран и больше оттуда не вернетесь. Когда девочка родится, я отправлю вам остаток суммы. Мы не будем встречаться, все переговоры будут осуществляться через переписку.
– И как же у нас сможет появиться якобы мой наследник?
– Съездите ко мне на день, так и быть, чтобы никто придраться не мог, – пожала плечами Ламия. – И еще одна существенная деталь: вы не претендуете на Салию, я – на Шеран. Это должно быть обязательно прописано в нашем брачном договоре, а также пункт о невозможности развода. Так как к девочкам-наследницам в Салии намного более строгие требования, чем к мальчикам, я хочу, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что моя дочь законнорожденная и у нее есть коронованный отец, который может за нее постоять.
– Но увидеть я ее не смогу?
Ламия поджала губы.
– Думаю, об этом мы сможем договориться позднее.
– Но я же больше никогда вас не увижу, – заметил Никандр, чувствуя, как в горле начинает клокотать злость. Ему казалось, что им хотят воспользоваться и выбросить, как мусор.
– Вы – меня, – заметила Ламия. – Думаю, на дочь мое проклятье не перекинется.
Мужчина раскрыл широко глаза от удивления.