Вожатый же мужеска пола представился Ильёй и торопливо сообщил,
что девятый старший отряд будет жить здесь. Видимо, боялся, что без
этого пояснения девятый отряд примет «избушку» за тайный
разведывательный штаб или что-то такое. Кажется, Илья был весьма
скромного мнения об интеллектуальных и иных способностях своих
подопечных и мысленно отсчитывал часы до окончания смены.
Пятёрка парней без его указания выстроилась гуськом, потому что
иначе на узкой дровяной лестнице не разойтись. И принялась
штурмовать подступы.
Первым волею случая оказался толстый, красного цвета парень.
Вразвалочку, склоняясь под весом огромного чёрного рюкзака, он стал
перебирать ногами по скрипучим ступенькам. И тут же подвергся
словесной критике менее уставших и более расторопных товарищей.
Вернее, одного товарища.
- Резче, толстый! – крикнул взъерошенный парень, толкнувший
недавно Максима. Он всё ещё шёл позади него, и Максим слышал, как
тот шуршит за спиной, нетерпеливо перехватывая ремень сумки.
Парень на ступеньках насупился и стал, кажется, ещё более
неуклюжим. Реплики лохматого никто не поддержал. А Максим
предположил, что толстого отправили в спортивный лагерь худеть.
Вполне здравое и объяснимое решение родителей. Если они, конечно,
страдают амнезией и не помнят, какими бывают подростки и можно ли
среди них жить тому, кто от них отличается.
Максим оказался у лестницы предпоследним. За ним – только
лохматый. Который уже наверняка посчитал толстого метеором – потому
что Максим замедлился так, словно за порогом избушки его ждёт
вечный урок литературы с разборами психологических портретов старых
дворян как образов революции. Но несмотря на это, следующий по
пятам парень не возражал.
Переступив деревянный порог, Максим попал в небольшой коридорчик
вроде фильтра с поблёскивающими будто глазурь в свете появившегося
солнца стенами. Зачем он был нужен – неизвестно, потому что ничего
в нём не было – только высокая распахнутая дверь в небольшую
комнату и длинный плакат во всю стену, который Максим не стал
разглядывать. Сразу зашёл в комнату.
Внутри было, как ни странно, свежо и даже немного уютно: две
двухэтажные кровати, стоящие друг к другу углом с резными
лестницами, низкий кофейный столик со стилизованными под нечто
вроде спортивных кубков табуретками и аккуратный ночник над каждой
койкой. Над потолком общая лампа в виде полусферы. И ещё одна
кровать в том же стиле, что другие, только одноэтажная. В
противоположном углу комнаты. Её Максим и занял.