Таня еле успела закрыть Ваньку с Маринкой в детской, сама стояла бледная, как смерть, не решаясь подойти к ползающему по полу мужу. Если бы он был в состоянии подняться, то возможно просто нервным срывом она бы в тот вечер не отделалась. Наконец, уставший от попыток встать на ноги и собственных воплей, Витя позволил жене доволочь его до кровати, раздеть, разуть и соблаговолил уснуть.
Таня, проторчав на кухне полчаса, умылась и пошла спать в детскую. На сочувственные взгляды Ваньки ободряюще улыбнулась, потрепала его по голове. Маринка уже лежала в кровати, скорее всего Ванечка уложил. Таня с благодарностью посмотрела на сына, на глаза навернулись слёзы. Она вскинула голову – нельзя плакать при детях. Они нормальная счастливая семья. Точка.
Маринка была бледненькая и с блестящими дорожками на щеках. Татьяна обняла ребёнка и легла рядом, она всегда чувствовала себя виноватой перед ней. На детство Маринки пришлись не самые счастливые времена их семьи – Витя начал пить, пошли проблемы с деньгами, Таня сама тянула детей, работу и дом, на простое общение с ребёнком времени катастрофически не хватало. Может быть поэтому в свои три года Марина ещё очень плохо разговаривает, стеснительная, не общительная, замкнутая... Когда Таня хватилась, забегала по врачам – было уже поздно. Все психологи сходились на том, что девочка сообразительна, развита нормально, когда придёт время – заговорит без проблем. А пока – создавайте благоприятные условия для развития личности, меньше стрессов, больше общения... Таня в лепёшку расшибалась, но параметр "меньше стрессов" от неё не зависел.
Она отвернулась к стене – слёзы опять накатывали, – и попыталась представить что-нибудь приятное, чтобы расслабиться и уснуть. Перед глазами рассыпался золотистый песок, зашумел прибой, потянуло лёгким тёплым бризом, пахнущим водорослями и йодом... Потом чья-то горячая рука взяла её ладонь, и она услышала вопрос, который задавала себе сама уже больше года: "Неужели ты настолько его любишь, что всё это терпишь?". Но этого она уже не помнила, она крепко спала, в то время как Ванька тихо-тихо закрывал дверь комнаты изнутри.
Сегодня она снова шла по набережной, уже без сумок, но с неподъёмной горой на плечах – каждый скандал действовал на неё так же, как цунами на прибрежные городки. Она потом несколько недель отстраивала себя заново из ничего, восстанавливая стальной панцирь жизнелюбия. Сегодня спешить было некуда, Витя с утра в командировке до следующего четверга, дети в садике до пяти, а их отпустили на полчаса раньше в связи с приездом какого-то высокого начальства, так что часик воли ей обеспечен. Таня шла медленно, погода прекрасная, солнце греет достаточно сильно для конца лета, она жмурилась и наслаждалась самим процессом прогулки неспеша. И вдруг поймала себя на том, что ищет глазами вчерашнего парня, но его любимая лавочка почему-то пуста. Она расстроилась, но тут же встряхнулась – с какой это стати он меня волнует? Самый обычный, ничем не примечательный... Хотя – нечего душой кривить – ничего он не обычный, это видно сразу. Обычный не станет помогать серенькой домохозяйке нести домой сумки. И говорить о высоких материях, и обращаться на "вы"... Нет, он определённо не нормальный, не такой как все.