Сын начал просто тихо игнорировать всех в доме, кроме сестры. Ни с кем не разговаривал, ничего ни у кого не просил, даже не смотрел ни на кого прямо. На все попытки разговорить (Таня) и наказать (Витя) реагировал одинаково – молча смотрел исподлобья и сжимал кулаки, а когда всё заканчивалось, отворачивался и уходил. Старался никому не попадаться на глаза, ел отдельно, если что-то болело, молча терпел. Когда однажды заболело так, что терпеть он уже не мог, взял мамин записник, нашёл номер больницы и сам вызвал себе скорую. Приехавшему врачу сам объяснил, что и как у него болит, в то время как врач таращился на офигевших родителей – красную от стыда Таню и белого от злости Витю. А Ванька серьёзно выслушал советы врача, нацарапал на газете названия лекарств, поблагодарил и проводил врача. Потом был очередной скандал между сыном и отцом, постепенно превратившийся в скандал между мужем и женой, после которого на следующий же день Татьяна собрала свои личные сбережения, взяла отгул и повезла сына в зоопарк.
После того случая она старалась никогда не обещать того, что не могла выполнить, а если и обещала что-то, то железно делала. Иначе нельзя.
Борщ закипел, Таня с сыном сели есть, маленькая Маринка отказалась. Лохматый кот Бармалей, наевшись, важно восседал на табуретке за столом, изображая члена семьи. Вити не было.
Таня в сотый раз за вечер бросила взгляд на часы – семь тридцать пять. Он должен был прийти домой два часа назад. Об остатках аванса, скорее всего, можно забыть... Да ладно, не это важно. Важно то, что если он придёт недостаточно поздно и недостаточно пьяным, чтобы сразу уснуть, будет скандал. Её передёрнуло от этой мысли.
– Мам? Что случилось? – Ванька не по-детски внимательно смотрел ей в глаза.
– Ничего, – она отвернулась, – ничего страшного, ешь.
– Мам... Ты переживаешь за папу, да?
Она отвернулась, кивнула:
– Да.
– Не переживай, он придёт! Поест и сразу ляжет спать, правда.
По его лицу было видно, что он и сам в это не верит, но Таня через силу улыбнулась, выдавила:
– Да. Да, конечно, так и будет. Ляжет спать...
Не лёг.
Витя, принесённый домой сердобольными друзьями и сваленный на пороге, с этого самого порога и начал. Он обвинял весь мир во всех смертных грехах, матерился на двух языках и обещал удавить всех членов семьи до единого.