— Не провоцируй его, дочь. Это Марсель Салазар. — Я фыркаю. Итальянец? Серьезно? — Да никакой он не итальянец, — угадывает причину моего веселья отец. — Прикидывается, играет в дона Корлеоне.
— Так он бандит?
Отец шикает на меня, заставляя сделать голос тише и не привлекать внимание достопочтенной публики, для которой мы должны быть идеальной семьей на ежегодном праздничном вечере, устроенном мэром.
Под руку он ведет меня мимо групп беседующих людей, прямо к шведскому столу, где заставляет взять в руки стакан апельсинного сока. Стекло с булькающим от каждого движения льдом холодит и без того замерзшие пальцы, разницы температур не ощущается, только влага конденсата остается на ладони. Или это внезапно выступивший пот? Черт, слишком много переживаний за последние дни, скорее всего, нервы шалят, если за одну минуту тело делает разгон от холода к теплу.
— Настя, забудь. Чертов Марсель пришел в город на смену Вильданову, — смутно вспоминаю последние новости о том, что какого-то омерзительно богатого криминального авторитета недавно посадили за решетку всерьез и надолго. — Часть ушла дочке, но остальное он прибрал к рукам. Никто не знает, что у этого человека на уме, на что он еще способен.
— Еще? — отстранённо выхватывает мое сознание.
— Да он чертов шакал, — мысленно удивляюсь разговорчивости отца, обычно он просто затыкает рот, не давая волю языку. Интересно, с чего бы это? Хочет растопить лед между нами? — Ведет дела как в девяностые. Кражи, подставы, в общем, ничем не гнушается.
— Не то, что ты, да? Подделывание подписей, рейдерский захват? — хмыкаю тихо, но он успевает услышать мой намек на себя – губы сжимаются в тонкую нить, рука вздрагивает, как будто сдерживаясь, чтобы не дать оплеуху. Знаю, что попала в самую точку – у отца действительно большие проблемы, и потому он напросился сегодня на вечеринку, где собрался весь цвет города – мэр обычно зовет всех задолго до Нового года, чтобы поднять праздничный дух, сплотить богатых и знаменитых, а также дать возможность всем решить свои темные делишки.
Судя по тому, как осунулось его лицо за последние две недели, как воровато бегают сейчас глаза, как подрагивают руки – дела обстоят не просто плохо, а просто отвратительно. И то, что он остался совсем без денег в тот момент, когда они как раз понадобились мне, - не лучший исход дела, потому я и согласилась прийти сегодня с ним сюда по его просьбе. Хотя ума не приложу, чем может помочь мое присутствие…