— А я предлагаю вам выгоды уже сейчас, — тоном змея-искусителя
произнес старикан. Сказал тихо, но услышали его все.
— Господин Сулумун! — резко ответил Иртко. — Я не мешал вашему
выступлению, так что будьте добры, воздержитесь от того же!
— Конечно-конечно.
Иртко еще добавил пару обещаний. Звучали те довольно искренне,
но старикан со своей кодлой позаботился о том, чтобы сорвать
выступление оппонента. Грубо, но действенно. Не знаю, сколько этот
человек потерял очков, но сколько-то точно потерял.
За Иртко вышел еще один юноша, протараторил вступительную речь —
обтекаемую и безликую, и присоединился к сидящим в зале.
Началось голосование. Каждому дали шелковый мешочек с тремя
камнями — черным, белым и зеленым. Черный закрепили за Иртко, а
белый — за стариканом. Мне пришла в голову мысль, что корявые лапки
старикана дотянулись даже до выбора цвета, слегка "очернив" образ
оппонента.
А потом между рядами пошел послушник с широким круглым подносом.
И люди принялись опускать камешки на металлическую поверхность.
Кто-то клал беззвучно, кто-то — швырял, будто игровые кости.
Старикан не успокоился, и пару раз подтолкнул избирателей к
нужному ему выбору:
— Мастер Ордор, голосуйте. Я надеюсь, вы помните, как получили
свой патент. Мастер Литил, я знаю, как вы любите знания, и
уверяю...
Чем больше камней лежало на подносе, тем радостнее звучал голос
старикана. Белых камней явно было больше. Зеленых было всего
три.
— Да это не выборы, а какой-то фарс! — взорвался наконец
оппонент старикана. — Ты запугиваешь и подкупаешь народ, но на
Гильдию тебе плевать! Ты пустишь филиал по миру, а големостроителей
положишь под всех аристократов этого города, чтобы те обслуживали
их личных големов!
— Господин Ферикс, будьте добры, зафиксируйте это, — убийственно
спокойным голосом сказал Аслан. — Попытка сорвать важное заседание
Гильдии. Нарушение общественного порядка.
Грузный стражник неторопливо кивнул, залез ладонью под броню и
вытащил оттуда помятую кипу бумаг и алхимический карандаш. От
такого у оппонента коварного старикашки терпение лопнуло: он
поднялся с лавки и покинул зал. Впрочем, на его уход обратили
внимание лишь несколько человек: люди, что голосовали за него,
растерянно проводили своего кандидата взглядами.
— Будьте любезны, подсчитайте голоса, — столь же равнодушно
сказал старик. — Кто желает? Может, вы, Мирри? Алекса? Николас?