(слышишь?)
(эй)
(прием, брат)
(Хьюстон, ответьте)
В ноздри набилась причудливая смесь запахов какой-то химии,
хлорки, наверное, и шампуня Моники. От этого коктейля кружилась
голова.
— Гару, ты там убил ее, что ли? — послышался голос Нацуки.
Пришлось прерваться.
— Не, все норм, ща идем, — ответил я, а сам тем временем
закончил расстегивать ее пиджак.
— Гару, мы не можем… сейчас, — выдохнула Моника мне в лицо, — и
з-здесь. Подожди еще… немного.
Я ничего не ответил. Она права. Конечно, права. Не стоит так
рисковать. Я даже порнуху с “публичным” сценарием смотреть не
люблю, а уж участвовать так тем более. Нет уж, это, может, и
стариковский майндсет, но секс должен быть дома, в комфортной
обстановке, на чистых простынях и все такое.
Да только вот тело Гару совсем со мной не соглашалось. Гормоны
шарашили мама не горюй, и я думал, что если еще хоть секунду
проведу рядом с Моникой, то буду похож на Рэнди Марша, покрытого…
эктоплазмой.
— Пойдем, — мягко сказала Моиика.
На выходе из кладовки нас встретили солнечный свет и три пары
любопытных глаз.
— И че? — коротко поинтересовалась Нацуки.
— Через плечо, — ответил я, — встречай победителя, народ.
— Да-да, Гару, ты очень ловкий и упорный и вообще большой
молодец, но давайте вернемся тогда к стихам, — заявила Моника, —
скоро наше время выйдет, и мне нужно будет аудиторию закрывать. Кто
следующий?
— А давайте я и буду следующий тогда! — вырвалось у меня.
(ты дурак, что ли? у тебя нет не то что стиха, даже идеи для
него нет!)
Да черт с ней, с идеей. Главный перс же как-то писал просто
рандомные слова, и ничего. Я щас тоже попробую.
(хорошо, брат. не сдавайся, позорься до конца)
Одернув пиджак и стряхнув с него клочья пыли (по иронии судьбы,
в кладовке с чистящими средствами было довольно грязно) я вышел на
середину аудитории и заявил:
— Импровизация!
(фристайло, ракамакафо)
Откашлялся и драматично отвел руку в сторону, как в школе
учили:
— Утки, кексы, тля, кессон,
Саламандра, патиссон.
Робот, киви, пастила,
Рыцарь Круглого Стола!
Секс, папье-маше, бобрята
Разноцветная пиньята,
Гроб, стамеска, мишки Гамми,
Гобелен в подарок маме!
Тапок, пряник, цифра “восемь”,
Лёд, майор, галоши, осень
Брат, шаверма, лопухи —
Я люблю писать стихи!
Когда закончил, в аудитории повисло молчание. Тяжелое, вязкое.
Почти звенящее. Даже слышно было, как уборщица где-то в коридоре
своей шваброй шоркает. Я вытянул руки по швам и искоса поглядел на
девочек. Наверняка решают сейчас, сразу выпереть меня из клуба или
сначала поглумиться хорошенько. Так сказать, гоните его,
насмехайтесь над ним. Ничего, кроме презрения. Наконец молчание
нарушилось. Лопнуло как гнойный прыщик.