Я попробовал слегка шевельнуться и осознал, что не могу этого
сделать. Вообще никак. Даже голову передвинуть не выходит. Тут же
ледяной волной накатила жуть, но целиком сознание уже не поглотила.
Не новые ощущения — примерно так же было…
(где?)
…в кошмарной клубной комнате с Юри и остальными. Точно, именно
там. Я почувствовал, как по лбу ползет капелька холодного пота.
Казалось, что стенки аппарата начали сжиматься, как бы сдавливая.
Никогда клаустрофобом не был, лифтов и прочих замкнутых пространств
не шугался. Но, кажется, для всего есть первый раз. И как раз
подошло время для моего.
— Доктор, эй, — попробовал позвать я.
И опять ничего. Ни звука не вышло из груди, а если и вышел, то
его заглушил либо шум аппарата, либо то, что играло в наушниках.
Трек меж тем пошел на третий круг. Теперь уже все маски были
сброшены, и из-под них проглянуло отвратительное, оскаленное мурло
с опарышами, снующими туда-сюда под кожей. Песня звучала так, будто
ее оцифровали с тысячу раз пережеванной, порванной, а потом снова
склеенной кассетной пленки. Звуки плыли, заикались, накладывались
друг на друга. Гитарная партия местами превратилась в утробное
жужжание.
— Хагельман, у вас аппарат барахлит, мать твою, вытащи меня, —
заорал я.
На самом деле только подумал, что заорал. Лежал себе тихо,
вытянув руки по швам. Точно крепко заснул.
(или умер)
Нет. Я, черт возьми, жив. А даже если сдохну, в ад идти
рановато. Тут еще есть дела неоконченные.
— Я. Хочу. Выйти, — отчеканил я. Послал мысленный сигнал.
— And the sun will never shine, — отозвалось в
наушниках. На этой строчке песня и застряла. Как будто игла на
дорожке поцарапанной пластинки застряла. Фраза повторялась раз за
разом. В голосе вокалиста уже не то что немецкого акцента не было,
вообще никакого. Готов поставить шляпу Манки. Д. Луффи, что
человеческая глотка такие звуки издавать не может. Я зажмурился и
ощутил, как холод и страх своими липкими пальцами обхватывают тело.
Оно вдруг стало таким маленьким. Какой же ты, Гарик, все-таки,
идиот.
Было огромной ошибкой подчиняться Монике и ехать сюда.
Было огромной ошибкой приходить сегодня в школу.
Было огромной ошибкой слушать Саёри и вступать в клуб.
Было огромной ошибкой скачивать эту идиотскую игру.
Было огромной ошибкой…?
Даже если и так, я их уже совершил. Нет смысла сожалеть о том,
что произошло.