— Я. ХОЧУ. ВЫЙТИ, — заревел я. Показалось, что сейчас голова
лопнет, как перезревшая дыня — так непросто было сдержать весь
напор, который я вложил в этот вопль.
Парадоксально, но он помог. Все затихло. Вообще все. Ушла
музыка, ушел шум томографа. Не осталось ничего.
(hello darkness my old friend)
Да-да, приятель. Звук тишины.
— Я хочу выйти, — повторил я.
И мне ответили. К сожалению, это был совсем не доктор
Хагельман.
— Здесь некуда выходить, — сказал голос из темноты. Всего три
слова, но я сразу же узнал его. Потому что голос был моим.
Узнав собственный голос, я затрепыхался еще активнее. Потому что
внутри головы что-то слышать — одно дело; хоть и нездоровое, но для
людей творческих вполне объяснимое. А я ж теперь поэт, как-никак.
Но когда твоя речь доносится из ниоткуда — это уже повод выстроить
если не коттедж кирпичный, то хотя бы домик для гостей.
— Ты кто? — спросил я, попутно пытаясь вернуть контроль над
телом. Никаких успехов. Когда-то приходилось во всяких мотивирующих
бложиках читать про одного то ли француза, то ли итальянца,
которого разбил мощнейший паралич. Но бедолага не сдался, а с
помощью сиделки надиктовал то ли пять, то ли семь книг, общаясь
исключительно глазами.
Хороший, казалось бы, пример, да. Но только там не упоминали,
что скорее всего, у дядьки имелось достаточно бабла на то, чтобы
оплачивать услуги этой самой сиделки. И лежал он наверняка не на
продавленном матрасе в общаге. Хотя даже с этим участь
малоприятная. Беспомощность — омерзительное чувство.
— Как пелось в одной дурацкой песне, все не так уж важно, Гарик,
— ответил голос, — времени у меня совсем крохи, поэтому буду
краток. Путь ты выбрал правильный, одобряем-понимаем. Но вот методы
у тебя… скрипт, он, конечно, гибкий, если чуть мотив поменять — он
подстроится. Но ты бежишь по нему как слепой лось через горящую
тайгу, блядь. Так не делается, тоньше надо работать, незаметнее.
Или захотел посмотреть, как реальность по швам расходится? Ощущения
далеки от приятных… хотя стоп, ты же там был уже недавно, —
раздался вдох с присвистом, — точно! А я-то думал, от кого этот
запах идет? Уж грешным делом подумал, что сам провонял. Короче,
Игорян, вообще это не положено, конечно, мне прилететь может, но
жаль тебя, наломаешь дров полный сарай, потом век не разгребешься.
А полторы недели — это не срок…