Юри мягко улыбнулась. Ей-богу, по части голого (каламбур,
фьюить-ха) сексапила Монике равных, конечно, нет, но до чего ж
эта тихоня притягательная. Главное, не забывать про ее вторую
сторону, гребаного мистера Хайда.
— Н-не волнуйся, Гару, я п-перечитываю “Портрет” минимум раз в
г-год. Н-наверное, поэтому ее и выбрала.
— Почему же? — осведомился я.
На самом деле я прекрасно знаю, почему. Просто Юри так мило
смущается.
— Ну… мы могли бы, когда д-дочитаешь, ее о…о…обсудить. Если,
к-конечно, ты захочешь! — добавила она поспешно.
— Без проблем, — заверил ее я, — с радостью. О хорошей книге
всегда приятно поговорить. Особенно если и с человеком говоришь
хорошим.
Хотел как-нибудь половчее выразиться, поярче, она же все-таки
любит всякие сложные и выебистые слова. Но и так достиг цели —
улыбка вернулась на прежнее место.
— С-спасибо, Гару, — склонила голову Юри, — б-буду ждать.
Что ж, не буду врать, я тоже. Вот если бы у меня правда осталось
время добить эту книгу. Первый акт длится до следующего
понедельника. Вроде бы много, а посмотришь — и вторник уже вот он,
к концу ползет.
— Давай не будем мешкать, — решил я и положил “Портрет Маркова”
на стол меж нами. С одной стороны уголки страниц прижала она, с
другой — я.
Всегда считал, что читаю быстро. До сих пор помню ту медальку за
технику чтения, которую получил в четвертом классе. Но Юри обходила
меня на виражах. Я едва через полстраницы перевалил, а она уже с
ней заканчивала. Вслух, конечно, ничего не говорила, но пальцы
заметно подрагивали. Потом я попривык, и мы превратились в довольно
слаженный автомат-сканер.
Первая сотня страниц уже была на исходе, когда вполне чилловую
клубную атмосферу нарушило сопрано Моники:
— Итак, всем внимание! Разбейтесь, пожалуйста, на пары, время
делиться стихами!
Я еле заметно скривился и шепнул Юри:
— Погоди секунду, за своим схожу.
Она кивнула и принялась рыться в сумке. Нацуки и Саёри
проделывали то же самое. Моника же просто сидела за столом и
беззаботно барабанила по нему шариковой ручкой. Почему-то мне
казалось, что свой текст она материализует из воздуха. Или вовсе
телепатически отправит. Кто знает, какие тут силы госпожа президент
себе начитерила. Наконец выудив из недр листок с моей писаниной,
вернулся обратно к Юри. Она к поэзии явно относилась более серьезно
— произведения носила в строгом черном блокноте книжного
формата.