Ну, была не была. Я мысленно послал себя к черту и протянул Юри
листок. Она в ответ вручила мне свой. Ладонь у нее была холодная и
чуть влажная. Действительно волнуется, бедолага.
Почерк у Юри оказался, как и в игре, изысканный, вычурный, со
всякими завитушками. Пришлось напрягать глаза, чтоб все правильно
прочесть. Стихи тоже оказались вычурные и с завитушками. Писала Юри
как выпускница питерского филфака. Много метафор, потайных смыслов
и всего такого — ну чисто начинающая поэтесса, кайфующая от
Бродского, Рембо (не того, который с автоматом по джунглям бегал, а
французского) и какого-нибудь Уолта Уитмена. Наверное, она бы на
такое сравнение обиделась.
— П-прости, — наконец произнесла она.
— За что? — поднял я бровь.
— Я, н-наверное, не очень разб-борчиво пишу. Тебе т-трудно
читать?
— Нет, что ты, — успокоил ее я, — все путем. Просто редко
тексты, написанные от руки, читаю.
И пишу тоже, если уж начистоту. Привык по клавишам клацать да по
экрану тапать.
— Это твоя первая работа? — наконец спросила Юри.
— Да, — признался я.
Не первая, конечно, но первая, которую не хотелось сжечь нахер
сразу же после написания.
— Я п-поняла.
И улыбнулась так застенчиво, по-доброму. Так улыбается отец
своему ребенку, который во время игры в прятки схоронился за
стеклянной дверью. Мол, в колледж тебе, конечно, братец, не ходить,
но я все равно люблю тебя. За доброе сердце.
— Что, — приуныл я, — совсем хрень вышла, да?
— Нет, к-конечно, нет! — неожиданно вскрикнула Юри. Гораздо
громче, чем собиралась, — просто… вижу тут некоторые моменты, что
часто встречаются у неопытных авторов.
Она что-то начала вдохновенно затирать мне про выразительные
средства, про их соответствие и несоответствие доносимой идее и все
такое. Я кивал, почти не слушая, и искоса поглядывал на Монику. Она
как раз закончила обмениваться стихами с Нацуки и двинулась к
Саёри. Стало как-то тревожно. Что если…
— …поэтому тебе однозначно следует продолжать писать, —
закончила Юри, — потенциал есть. Развивай его, ищи свою манеру и… —
тут она снова стала прежней робкой собой, — обращайся ко мне, если
ч-что. Буду рада п-помочь.
— Спасибо, Юри, — кивнул я, — постараюсь тебя сильно не
доставать. Ты уж извини, критик из меня тот еще, но мне очень
нравится, как ты со словами работаешь. Невероятно образная штука
получилась. Я прямо представил себе этот фонарь, как он стоит во
тьме. Что-то чисто диккенсовское. Или из Эдгара По.