Саёри мои вялые попытки в разрядку обстановки пропустила мимо
ушей. Взгляд ее упирался в одну точку, куда-то в одеяло.
— Можно я пройду? — спросил я, не особо даже надеясь на ответ.
Но получил его.
— Конечно, Гару, что за вопросы?
Весь ее энтузиазм, который я отмечал еще вчера, словно
робот-пылесос втянул. Ничегошеньки не осталось. Наверное, хрен,
завладевший консолью, уже начал свои манипуляции, не иначе.
Я прошел к компьютерному креслу, переложил комплект формы с него
на постель Саёри и примостился на краешке. Она все еще не смотрела
на меня. Делала усилие, чтоб не смотреть. Будто мою голову заменила
голова Медузы — не той славной крохи, которая в Hades с щеткой
летает, а настоящей твари со змеями вместо волос. Посмотришь — и
все, ты уже каменное изваяние, столп соляной. Хотя нет, последнее
вроде из другой оперы.
(a smile from a veil)
Мы сидели и молчали. Часы продолжали равнодушно тикать где-то
внизу. Мистер Корова все так же пялился на меня своими глазками.
Осуждал. За нерешительность.
“У меня вымя, братан, но я все равно мужественнее тебя”.
Ладно. Конечно, после этого скрипт может поехать еще сильнее, но
если подумать… я не так уж сильно в этом буду виноват. Это ведь он
сам заполнился, нарисовал такую ситуацию. Мне приходится просто
реагировать.
— Давно тебя мучают твои… тучки?
Она дернулась, словно через все тело пропустили ток, и
повернулась ко мне. Взгляд у нее был удивленный и…
разочарованный?
— Ты…
— Я знаю, — заверил я как можно более мягко.
Саёри вздохнула.
— Тебе Моника рассказала?
— Моника тут ни при чем, — ответил я, — Сайка, я, конечно, такой
себе знаток человеческой души, но кой-чего все-таки понимаю. Когда
человеку хреново, требуется много усилий, чтобы это скрыть. И у
тебя маскировка не очень хорошо выходит. Раньше я дурак был без
головы, внимания не обращал, а сегодня… сегодня как пелена с глаз
упала.
Саёри уронила голову в ладони, и меня слегка заколбасило.
Наверняка сейчас заплачет… снова. Кажется, блин, это ты, Игорек,
станешь катализатором ее депрессняка, ей-богу.
— Они всегда со мной, — сказала она где-то через минуту, — по
крайней мере, последние лет пять или шесть.
Значит, и правда всегда. Игра вроде бы только шесть с копейками
лет и существует.
— …раньше было немного легче. Накатывало только по утрам, перед
школой, или поздно ночью, а на выходных так и вообще редко.
Наверное, потому, что мы обычно ходили куда-нибудь. В кафе или в
парк… или в караоке, помнишь?