Свиток 34. По материалам международных поэтических телемостов - страница 11

Шрифт
Интервал
Чем покормить бездомных кошек.

Океанский скиталец

Он знал паруса, как пять пальцев,
Когда еще юнгою был,
В семью океанских скитальцев
Вошел и диплом получил
С печатью муссонов, пассатов
И подписью южных морей,
И не было среди пиратов
Отважней его и храбрей.
Спускался он с шаткого трапа
На берег, всего – ничего,
И шторма когтистая лапа
Не тронула душу его.
И снова он в море, он в море,
Братается с горькой волной,
И горе, проклятое горе
Обходит его стороной.
…Реальность выводит из сказки,
Ему девять лет и он спит,
Парнишка прикован к коляске,
А мозг океан бороздит.

«Я в той стране, где снег, как чудо…»

Я в той стране, где снег, как чудо,
Где каждый камень осиян,
Живу, но все же не забуду:
Сугробов белые верблюды,
Зимы извечный караван.
Ни там, ни здесь нет превосходства
Ни в старине, ни в новизне.
Различье есть, но есть и сходство,
Оно – не кровь, не первородство—
Те чувства, что живут во мне.

«Я камин бы разжег – нет камина…»

Я камин бы разжег – нет камина,
Я бы выпил – так бросил уж пить,
Как там было в стихе том старинном:
«Хорошо бы собаку купить…»
Есть собаки, аж две, есть и кошки…
Может жив я, спасибо зверью,
Потому лишь, что хлебные крошки
Прямо с рук моих птицы клюют.

Бендерская Валентина

(Израиль)

Тель-Авивские вариации

Люблю тебя, мой Тель-Авив!
Гулять по улочкам пустым,
Когда в душе любви прилив,
И перезревших чувств отлив,
И шторм в подкожной бухте…
Люблю ночной твой мягкий бриз,
Прохладу в дом несущий,
Плеск тихий волн и кипарис,
Уснувший в лоне лунных риз,
Закутанный, как в юхте.
Люблю прибой, толкущий брег,
В лицо – плевки солёных волн,
Скитальцев моря, как абрек,
Неустрашимых… Их набег
На пирс, разлёт на кнехте…
Мой Тель-Авив, уже родной!
Трепещет сердце в платье,
Когда лечу к cебе домой,
В шум окунаюсь с головой, —
Он день и ночь на вахте!

Улица Буграшов

К морю шагаю по линии Буграшов.
Пятидесятый размер —
Шорты на мне, наизнанку шов
Майки в полоску… Сер,
Вида невнятного и неопрятного —
Брусчатый гобелен,
Да неприглядна для глаза залётного
Старость потёртых стен…
А я шагаю свободно, и дорог мне
В меру горбатый наст,
Ставни из прошлого, прошлая жизнь в окне —
Невозвратимый пласт…
Тянутся к небу, собою любуются,
Чтя городской кряж,
Новые башни, держа фасон улицы,
Носом уткнувшейся в пляж.
Видные домики – чистые, гладкие,
Только совсем другой
Стиль оголяется: нищий загадками
И, к сожаленью, немой…
Следующая страница