– весело жили. А Иван Царевич, как стал Царём, так, говорят, и места себе не находит— всё хмурится. Жалко его, может он такой, потому что детей у него нет, это я так думаю. А больше батюшку с матушкой жалко, да тётку Василису тоже. И выходит, что кроме меня, некому правду искать: батюшка в темнице, матушке с тёткой сюда, почему то, нельзя возвращаться, а Царь – Иван и сам не знает, на ком ему гнев свой выместить.
– Так— так. Значит, Серого Волка ищем. Давно его не видно, не слышно. Где искать и не ведаю. Вот что: Дам тебе, Ванюша, сучок —путевичок.
– Дедушка, а это тот сучок —путевичок, который ты Ивану Царевичу давал?
– Тот, да не тот. Я и сам не пойму: только отломлю от палки своей верхний сучок, так сразу же новый вырастает. И ещё: не знаю, не ведаю, куда мой сучок—путевичок тебя приведёт. Он сам решает, куда идти, где самый короткий путь к разгадке лежит. Вот он какой мой сучок—путевичок. В прошлый раз, видишь, к Бабе – Яге Ивана Царевича привёл, а дальше сам знаешь как всё приключилось. Ну да ладно, бери сучок, и знай-поспевай за ним. А дал его тебе сам Дед—Пихто, которого не знает и не видит никто – сказал это Дед и исчез, только палка его осталась возле пенька стоять, но и она стала таять на глазах— Беги, Ванюшка, Бог даст ещё свидимся – услышал Ваня уже на бегу.
– Спасибо, Дедушка – Оборачиваться было некогда – сучок быстро бежал по еле заметной тропинке, хорошо ещё Дед—Пихто надел на него шляпку мухомора, а то бы Ванюшка мог его потерять в траве.
Быстро бежит сучок—путевичок. Не то, чтобы устал Ванюша, а бежать в лаптях ах, как неудобно. Ох! Ванюша споткнулся, упал. Огляделся – нет путевичка. Заплакал: – Что ж за доля моя такая? Глядь, а сучок—путевичок из-за дерева выглядывает—ждёт. Ну слава богу! Ваня сел, и, спокойно, не глядя на путевичка, переобулся в сапожки. Сразу, как будто силы прибавились. А сучок—путевичок, как знал – ещё пуще припустился.
Долго ли, коротко ли бежали они, как вдруг деревья расступились, и вдалеке Ванюша увидел море! Ещё не слышно шума волн, но – вот оно! Восторг! Простор! Ванюша никогда не видел море. В свои девять с половиной от восторга можно всё забыть – куда шёл, зачем? Какие там невзгоды? Вот оно – счастье!…
Стоп, а где сучок—путевичок? Нету. «Куда это он меня привёл? Значит – куда надо, как говорил Дед—Пихто.» Вокруг никого не видно, только море зашумело, да деревья зашелестели от ветра. «Ну, раз нет никого» – и Ванюша сбросив одежду, голышом влетел в морскую волну. Какое счастье! Вода солёная, холодная, бодрит. Накупался, наплескался, пора вылезать. Оказывается – сильно устал, если б дома, так поесть, да и спать. «Поесть, живот крутит. Где-то тут узелок мамин, там один блин масленый оставался, а то ягодами не наешься. Вот он, узелок мой… Почему развязанный? Где блин? Нету… Потерял, пока бежал! Да нет, – узелок за пазухой был. Что ж я есть буду? Теперь костёр надо разводить, грибы жарить. А как отдохнуть хотелось»