Вторая поездка
Должно быть, профессор Солнцев сильно впечатлил шотландцев своим интеллектуальным обликом. Через полгода Грир пригласил его приехать в Шотландию ещё раз, чтобы составить ландшафтную карту полуострова Крэйгниш в окрестностях Ардфёрна.
Для такого серьёзного географического дела профессору нужен был помощник, хоть немного понимающий в ландшафтоведении и умеющий говорить по-английски. В качестве такового был выбран аспирант Андрей. Для оживляжа экспедиции также нужны были две девушки-студентки. Одной из счастливиц оказалась я – в то время я уже была любимой солнцевской ученицей. Поехали со мной, сказал Солнцев, потом напишешь диплом по теме северо-западных ландшафтов Шотландии. Мне было всё равно, по какой теме писать диплом, лишь бы под руководством Солнцева. Второй девушкой в этой весёлой компании на четверых оказалась студентка Катя с нашего курса. Почему выбор пал именно на неё, я вспомнить не могу. Катя говорила исключительно по-французски.
На этот раз мы отправились в Шотландию зимой, под самый Новый год.
В Глазго нас разместили жить на квартирах у членов «Шотландского Лесного Фонда». Профессор Солнцев и Андрей жили в холодной захламленной квартире Гордона, массивного шотландца с черной вечно всклокоченной шевелюрой и такой же бородой. Он носил мешковатые штаны на подтяжках, мало говорил и, глядя на нас, всё время тихо смеялся. Грир утверждал, что у Гордона есть проблемы с головой. Какую роль Гордон играл в грировском лесном предприятии, было не очень понятно.
Я с Катей поселилась в квартире милой улыбчивой женщины средних лет по имени Шарлис. Шарлис была американка, переехавшая в Глазго лет пятнадцать назад за своим шотландским мужем Биллом. С Биллом она через несколько лет развелась, но так и осталась жить в Шотландии. В просторной четырёхкомнатной квартире с ней проживали двое сыновей-подростков, которые редко бывали дома. Шарлис любила природу и общение с гостями из Восточной Европы. Общение с нами затруднялось тем, что мы и двух слов связать не могли на её языке. Но Шарлис это, кажется, не смущало. Она подолгу задерживалась в нашей с Катей комнате, с любопытством нас разглядывала и пыталась беседовать. Конечно, мы вовсю пытались объясняться с Шарлис по-английски, но наших куцых знаний не хватало, и мы переходили на жесты и родной язык. Шарлис завороженно слушала русскую речь и повторяла, что ей очень нравится её звучание.