Наконец, повозки тронулись в путь.
Судя по проносящимся мимо картинам, ехали мы тем же путем, каким
меня везли сюда – только в обратном направлении. Добравшись до
города, повозки, двигавшиеся медленно, стали ползти совсем уж как
улитки: бесконечные потоки людей не давали ехать быстрее. К этому
времени я уже весь продрог от холода: отлично, воспаление легких
будет как раз кстати, чтобы окончательно закрепить за мной титул
«неудачник-червь».
Наконец, добрались до рыночной
площади. Огромной, невероятно шумной, грязной и пестрой. Это,
наверное, одно из немногих мест города, в котором сливаются в один
мощный поток и знать, и чернь. Дорогие одеяния перемежались в толпе
с лохмотьями нищих. Только вот первых охраняли воины, не подпуская
к своим господам никого из черни.
Повозки остановились, когда достигли
места торговли людьми. Здесь было огромное пространство,
заполненное другими клетками. Старики и дети, мужчины и женщины –
«товар» был представлен в широчайшем ассортименте.
Наши клетки были выгружены на землю.
Когда с этим было покончено, повозки убрали с торгового
пространства и я, наконец, получил нормальный обзор. Наши
потенциальные покупатели расхаживали между клетками, будто в
зоопарке. Их глаза перебирали нас, как куски говядины в мясной
лавке. Взглядов было много – и разных: любопытных, равнодушных,
злобных, плотоядных… но ни одного сострадательного.
- Руна… - шепнул я, наплевав, что
соседи по рабству услышат.
- Тихо, - шикнула она. – Жди
пока.
Знать бы еще, чего ждать. По словам
Руны, надо дождаться выгодного для меня покупателя. Что это значит,
объяснить она не удосужилась. А еще была отвратительная новость:
Руна больше не могла читать мысли. Мои-то ладно, поделом ей, а вот
знание чужих темных намерений нам бы явно не помешало. Оказалось,
что чтение мыслей – бонус для Стражей Источника.
Наша клетка к себе особого внимания
не привлекала. Кому нужны немощный старик, два дрища и трясущаяся
от страха дурнушка?
Но вот, наконец, и к нам пожаловал
один потенциальный рабовладелец. Это был жирный мужик с
отполированной до блеска лысиной, обернутый в немереное количество
ярких одежд и богатых украшений.
- Девку покажите, - кивнул он
презрительно на бедняжку, сидевшую рядом со мной.
- А ну встань! – рявкнул на нее один
из тех, кто сопровождал нашу мрачную процессию из куба-тюрьмы.
Повеление его было сдобрено изрядной долей такого отборного мата,
который благопристойным людям слышать нельзя – уши отвалятся.