Сама тетушка всю дорогу болтала без умолку и рассказывала о
колхозе, лесхозе, деревенской жизни и местных нравах. А заодно она
с удовольствием раскланивалась и здоровались со всеми местными,
попадающими у нас на пути.
Таким образом мы прошли вдоль путей три километра, а после того
как перешли не имеющий шлагбаумов переезд, свернули в сторону от
очередного штабеля брёвен, направившись к языку густого, и
какого-то уж очень мрачновато выглядевшего леса.
— А я думал деревня Артельная, где-то рядом с Немецким тупиком —
сказал я и кивнул в сторону столбика, на табличке которого
виднелась цифра «10», ясно указывающая что до тупика по рельсам
топать десять километров.
— Так моя деревня не то что рядом, а она прямо за немецким
тупиком и стоит. Но только зачем нам по шпалам большой круг делать,
лучше уж через старое болото срезать. Так, почитай, что на три
километра ближе идти будет.
— А почему они железку по прямой не протянули? — спросил я.
— Ген, да кто же будет через болотину, железную дорогу строить?
Вот и тут не стали и после революции, просто сделали большой
крюк.
— Ясно — сказал я, но уже через пять минут снова пожалел, что не
сподобился достать из чемодана что-то получше трофейной финки.
С грунтовой дорогой идущей от переезда, мы разминулись почти
сразу и дальнейший путь продолжился по некогда широкой, а теперь
заросшей высокой травой тропе. Ко всему прочему тропа практически
сразу нырнула в подобие корявого леса и начала вилять, словно
пьяная, между необычно раскидистыми, и будто пригибающимися к земле
деревьями. А затем она и вовсе повела нас между зарослей камыша, за
которым я увидел необычное болото, почему-то заполненное чёрным
мазутом.
— А это что такое? — спросил я приумолкшую Авдотью
Никитичну.
— Я же уже рассказывала. Это болото старое. В стародавние
времена, тут много ключей из земли било и из-за этого лес постоянно
заболачивался и образовались десятки небольших озёр. А после того
как железку построили, большинство ключей пересохло.
— А откуда тут столько мазута?
— Так его Советская власть завозила сюда специально. После того
как лагерь для военнопленных поставили, много мелких озёр очистили
и долго использовали их для хранения мазута, нужного на местной
электростанции. Ещё тут всякая другая химия в бочках хранилась,
которая в обогатительном цехе применялась. А после того как зону
закрыли, электростанция сгорела. Отсюда почти все вывезли, а мазут
видишь ли на болотине так и остался. Там под ним теперь ключи бьют,
и вода стоит. И только ближе к Артельной несколько больших мазутных
топей имеется.