"Силы небесные, со мной такого в жизни не случалось. Да у меня с момента потери девственности кроме Стаса никого и никогда не было. Ужас то какой и стыдобища! Очешуеть! Надо же было так нажраться алкашки, чтобы трах с первым встречным принять за сон с кентавром. Надо хоть на мужика посмотреть, а то даже и лица его не помню," - высыпав на свою ещё изрядно не трезвую голову ведро пепла, Ирка все-же решила взглянуть на спящее рядом тело.
Усилием воли женщина разодрала глаза и сдвинула одеяло с соседа по кровати. При этом взгляд Ирка почему-то впервую очередь кинула не на лицо мужика, а на его детородный орган, который ей напомнил хобот.
"Ого! - мысленно сначала воскликнула, а потом заскулила Ириха. - Нет, нет и нет! Если это в лежачем состоянии такое, то какое оно в возбужденном? Блять, этого не может быть! Оно в меня не могло войти и поместиться. Ни в какое место. Ебучие матрёшки, а почему у меня ещё и жопонька болит? Твою мать, этого не могло случиться со мной, потому что не могло и все! Может это все же был просто сон. Ага, ну или не сон. Ты еще лампу Алладина потри, сучка похотливая, чтобы хобот его поднялся…"
- Еблять, где я? Ипать колотить, ты кто? Тебя как зовут? Какого хера ты тут лежишь? - произносимые слова Ириха слышала как-бы со стороны.
Слушая себя, она понимала, что несёт полную хрень, да, ещё и делает это хамски, но остановиться не могла.
- Спи, Курвеллочка, рано ещё, - хрипло прошептал мужчина, пытаясь ее утихомирить.
При слове "Курвеллочка" до Ирины дошёл масштаб катастрофы. Она ощутила себя падшим Ангелом, которому отхуярили крылья за грехи и шмякнули на землю до их полного искупления.
"Звездец, такого позора я не переживу! Публично, в присутствии Йети точно. Надо этого "низкосракого" выпроваживать из своего номера. Да, да, пусть звездует по холодку со своим хоботом," - мысленно приняла решение Ириха.
- Слушай, давай уже иди в свой номер. Я тебя сюда не звала. Короче, "Мавр сделал свое дело - Мавр может уходить"! - выпалила Ирка вслух, стараясь быть максимально вежливой.
- Тихо, женщина, перестань вертеть попкой, если ты не хочешь, чтобы я тебя сейчас еще раз жарко отлюбил. Радует то, что ты хоть во время секса не материшься как заправский сапожник. Нет, бранишься, но очень страстно, - прошептал йетти, и его хобот дрогнул.