В пачке было всего десять штук и зажигалка. Недолго думая,
он достал одну, закурил, сделал первую затяжку и сразу
закашлялся.
— Еще купишь, деньги есть, думаю. Пойдем…
Трое, как бараны, последовали за сомнительным пастухом.
Однако, больше идти было не за кем.
— А ты тут чего, местный что ли?
Паша иронично улыбнулся, голова непривычно закружилась, но
было так приятно снова закурить.
— Местный…
— Бомж что ли… — тихо хмыкнули позади, но Павел на это
внимания не обратил. Он привел новеньких к больничной палате,
открыл дверь.
— Здесь не найдут. До двенадцати тут посидите, потом они
вас искать не станут, смена меняется…
Трое прошли внутрь палаты, осмотрели скромное убранство —
пять коек, две не заправлены, в углу приспособлен телевизор,
неподалеку от которого разбросаны пустые бутылки.
В глазах прибывших еще не было того страха, но он начинал
медленно подбираться, окутывая сознания троицы едва ощутимой,
липкой пеленой. Они не замечали глубоких борозд на стенах, скверной
атмосферы в коридорах. Не обратили внимания на легкую, словно
нетерпеливую рябь стен некоторых палат, что чувствовали свежую
кровь.
— Располагайтесь, в телефоны залипайте, осталось
подождать-то…
На этих словах Паша закрыл дверь палаты
первых…
Сделал несколько шагов в сторону, в голове проскочила
мысль привалиться к стене под давлением остатков совести — все-таки
не каждый день обрекаешь людей на такое. На часах была половина
двенадцатого, у троицы почти полчаса, чтобы выбраться. Но Павел
даже не попытался их выпроводить.
Они нужны здесь…
Выдохнув, он вспомнил о стенах. Нельзя… все-таки, никогда
не знаешь, какая из них может быть опасна, а проверять не очень-то
и хотелось.
Только троица не выходила у него из головы. Вернее — запах
костра от их одежды, который освежил воспоминания Паши о роковом
дне Стояния. Тогда он с друзьями тоже хорошо провел
время…
***
В тот день он не раскрывал сестре своих планов — хотел
сделать сюрприз. Договорился с Мишей, чтобы устроить небольшую
встречу у того на даче.
Обычно хозяин дачного участка не любил собирать много
народа. Некомфортно ему, видите ли, лучше втроем или вдвоем. Но
тогда даже Миша размяк — ведь с Пашей должна приехать и его сестра.
Щупленькая, скромная девчушка Марина или, как он любил ее называть
— Марька. И еще просто любил.