Я вытащила руку из его расслабившихся пальцев. Она почти не
кровоточила. У него что, счётчик стоит? Этот тип высосал
предложенные триста граммов и нуждается в моём позволении на
продолжение банкета? Не очень верится, но внушает оптимизм.
Вампир бросил быстрый взгляд на кровь на моём запястье и
сглотнул. Дёрнулся кадык на шее. Действительно голодный. Внезапно
меня охватила жалость к этому существу. Но ещё кормить? Нет! С
какой стати? Как он больно, гад, кусается!
Говорить не получалось. Вампир вопросительно вскинул бровь и
уверенно взял меня за руку. Я прочистила горло и нерешительно
пожаловалась:
– Больно очень.
Бледные губы дрогнули, но он промолчал. Несколько мгновений
вглядывался в моё лицо с неожиданным любопытством, затем опустил
глаза, продемонстрировав мне потрясающие ресницы. Я даже мимолётно
позавидовала такому великолепию.
Боль вдруг исчезла. Совсем. Ну как он это сделал? Ощущения были
скорее приятные. Холодные пальцы, будто невзначай, погладили мою
руку, и вампир снова приник к ней. Я растерялась и возражать не
стала. Память услужливо подсказала, что доноры сдают по пол-литра,
значит, можно его ещё подкормить. Да, не хочется! И скажи мне
кто-то, что можно сочувствовать голодному вампиру, я бы не
поверила, но этот тощий израненный парень вызывал невольную
симпатию и жалость. Меня очень впечатлило, что, обладая явно
нечеловеческой силой, он просил разрешения. Я с внутренней дрожью
представила жуткую рану, которая у него была ещё несколько минут
назад. Каково это, выпрашивать глоток крови, чтобы избавиться от
боли?
Рука немного онемела, и меня охватило мягкое тепло, стало уютно
и хорошо, как в холодный вечер у камина. Мой взгляд скользнул по
травинке, застрявшей в чёрных волосах. Я торопливо отвернулась и
уставилась в ветровое стекло. Пусть и не видно было ничего, кроме
темноволосой головы, склонённой над моей рукой, – не могла я на это
смотреть, как не могу видеть, когда мне делают уколы, хотя сама
делаю уколы моим старикам, когда случается такая необходимость, да
и крови не боюсь.
Дорога была пустой. Верхушки деревьев розовели в лучах закатного
солнца, но в глубине леса уже царил сумрак. Несмотря на вечер,
стояла жара. Ветер почти не чувствовался. Я смотрела в окно
совершено бездумно, даже сама этому удивилась как-то со стороны,
потом решила, что это защитная реакция психики. И сразу забурлил
мыслительный процесс.