— Святая дева Мария…Ну и страхолюд! — выговорит на на немецком.
Теодор достигает нас и свирепо роняет:
— Поехали.
— Куда?
— Домой, — говорит он.
Мы с Марией переглядываемся.
— И тебе привет, — говорит собеседница, с которой Теодор, как я
понимаю, не поздоровался. Но гаденыш, просто кивает головой.
— Последнюю пару отменили, потому что Мистер Нойман поехал в
больницу со свинорылым.
— А, — восклицает Мария, — так вот с кем ты махался.
Теодор фыркает в ее сторону.
— И? — переспрашиваю я. — Можно идти домой?
— Если ты хочешь остаться здесь, по пожалуйста! — психует
сводный и развернувшись, идут в сторону парковки. Я тяжело
сглатываю комок недопонимания. Но, попрощавшись с Марией, быстро
поднимаюсь на ноги и закинув ляпку сумки на плечо, догоняю
Теодора.
— Как себя чувствуешь?
— Хуево, — отвечает он, выругавшись на немецком. Ну да.. Кто бы
мог подумать, чтобы я спросила такую чушь? Все и так видно, что Тео
— не шибко то и прекрасно себя ощущает. Дойдя до машины, мы молча в
нее залезаем. Я пристегиваюсь, Теодор делает тоже самое. Он
практически срывается с места и увозит нас обратно, в милый дом,
который как мне кажется, совершенно против того, чтобы я так
находилась.
Вечером началось самое неприятное шоу. Но, обо всем по
порядку.
Теодор не выходил из своей комнаты до самого ужина. Просто
закрылся и все. Мне же, ничего не оставалось, как оставаться в
своей комнате. Мама и Вольфганг уехали делать какие-то документы, я
даже толком не поняла, что они хотели там сделать. Потому что мне
все-равно. Но за час до их приезда, я слышала, через свои старые
наушники, что Теодор с кем-то ругается по телефону. Не знаю,
почему, но показалось, что эти звонил его отец. Я точно знала, что
взаимодействие зарубежом между учеников и его родителем — очень
плотное. Но не представляла, что настолько. Хотя, Вольфганг не раз
упомянул, что Теодор частенько ведет себя слишком вызывающее, и
вследствие этого, полагаю, что такие звонки Вольфгангу — обычное
дело.
Чем я занималась все эти время? Делала домашнюю работу, которой
очень много. Не представляю, как Теодор успевает все это делать при
таком ритме жизни. Мне показалось, что в России задают намного
меньше. Три доклада или практических работы кажутся мне совершенно
плевым делом, нежели то, что задали нам сегодня. Безусловно, всю
эту работу мне нести не завтра, а послезавтра. Но посмотрев
внимательно расписание, я поняла, что завтра ни черта не успею. Да
и сегодня я уже кликаю носом, сидя за столом.