— Ну так как же, могу я украсть твою даму, Кирилл Александрович?
— Специально берег для тебя. Украдется ли дама?
— Непременно украдется, – и монгол подхватил не успевшую ничего возразить Марину за тонкую талию, уводя сразу в вальс.
Как это было волшебно! Не зря все же люди придумали бальные танцы. Нет, конечно, до их того танго далеко… Ее словно вдруг окатило горячей волной. Вспомнила все, что было потом, ночью. И Арат, безусловно, заметил. Лишь плотнее прижал ее к себе, не оставляя пространства для дистанции. Марину бросило в краску, пальцы, лежащие на его плечах, задрожали, по спине и животу бежали мурашки. Ее накрывало. Еще совсем немного, и она расплывется серебристой лужицей прямо на паркете ресторана. Что делать?!
— Я предлагаю сбежать, – он будто прочел ее мысли.
Снова. История повторяется. Только тогда она доверяла ему безгранично и так же безгранично была счастлива, а сейчас… все усложнилось. Уже не было ни легкомысленно влюблявшейся Марины, ни обычного двадцатитрехлетнего парня в джинсах и свитере. Теперь сбежать предлагал монгольский дипломат официальной спутнице американского алмазного короля. Или нет? Или это все еще были они – беззаботные, смелые и свободные?
Марина взглянула в лицо партнера. Очень серьезен. В глазах у него затаилось такое… Внезапная догадка удивила Марину, и она, словно невзначай, задела бедром зону под полами смокинга. И вздрогнула всем телом в его руках: не одна она в этом зале была так сокрушительно возбуждена. На его смуглом лице, застывшем, словно монолит, не дрогнуло ни единой черты. Он вел ее в следующем па невозмутимо и ровно. Зверя выдавало лишь дыхание. И еще выражение глаз, оно стало опасным. Этот танец захватывал их не меньше, чем танго. Скользнула тыльной стороной ладони по его паху – как бы невзначай, глаза прикрыла, дрогнула губами. Тихий шепот: "Что ты натворила?"
Ей нравилось. И влажное белье, и болезненно чувствительная грудь, и эта каменная твердость, которую она ласкала все чаще, будто бы случайно. И его дыхание. В очередной раз на него взглянув, она вдруг остро поняла по теряющему невозмутимость лицу и вздрагивающим ноздрям – вот сейчас он точно сорвется. Разнесет этот зал, возьмет ее прямо тут, на паркете. От крушения их спасла так вовремя закончившаяся музыка. Они ускользнули в сторону, и Арат уверенным шагом продвигался к выходу, подталкивая ее впереди себя.