Лифт начал процесс торможения. Стиснув зубы, Арат запахнул ее платье, вытер с шеи кровь и потянулся к губам – за поцелуем. Марина слегка отстранилась, прервав его, положив тонкий палец на губы.
— Ты совершенно не умеешь целоваться.
Уже ради одного выражения лица Арата это стоило произнести.
— Научи, раз не нравлюсь.
— Пойдем.
Двери лифта открылись. На пороге стояла молодая пара, воззрившись на них с таким изумлением, будто встретили чертей прямо в лифте.
Они вышли, Марина себя оглядела. Арат усмехнулся. Пусть позавидуют.
Двинулись в самый конец коридора. Марина вела так уверенно, будто давно знала этот маршрут. На его вопросительный взгляд лишь пожала плечами. Слева в конце была незаметная дверь без номера и пояснительной таблички. Толкнула, с легким щелчком дверь открылась. Темнота. Марина вошла и втянула Арата.
В полнейшей темноте, пахнущей бытовой химией и тканью, он почувствовал ее руки на шее. Расстегнула бабочку, пуговицы рубашки быстро и осторожно размыкались. Потянулся к ней, но был остановлен. Его раздевали, быстро, чувственно, словно случайно поглаживая обнажающиеся участки кожи губами, пальцами и языком.
Хватка пальцев на лодыжке – послушно позволил снять туфли. Переступил кольцо брюк и белья, осторожно стянутых к полу. Остался совершенно гол, как младенец. Мучительно поежился, представив вдруг, как сейчас откроется дверь, и Марина вытолкнет его в коридор, посмеявшись. Она тут же ощутила смену его настроения. По спадающему ли накалу возбуждения, по напряженной позе или просто уже научилась?
Руки погладили вдруг его колени.
— Доверие, помнишь?
Да. Он помнил и не раз испытывал ее – доверяет ли? Позволит ли? Откроется ли? Только готов ли он сам к такому повороту проверок доверия? Выдохнул и улыбнулся – чуть криво, нервно, но в темноте все равно не видно.
— Где мои поцелуи, Малыш? Ты их мне обещала.
Цепочка поцелуев от самых колен, выше, выше. Влажная дорожка из прикосновений языка холодком ощутима на коже. Легкий укус на ключице, на шее. Руками Марина толкнула его, прижимая к холодной стене. Снова укус в подбородок, касание губами края рта. Кончиком языка обвела ребро нижней губы.
— Поцелуй – это секс. Те же правила, те же законы, – прошептала она ему прямо в рот. – Прелюдии, проникновения. Хочешь?
Он в ответ зарычал и не горлом даже, казалось – всем телом, вибрируя до самых пальцев ног. Его руки, до сих пор царапавшие стену, рванулись к Марине.