Георг скользнул по ней лишь глазами. Он не выглядел раздраженным или сердитым, обычное выражение лица, никакого полыхания взглядов. Разве что грусть.
Они улетали его самолетом, и сразу же после посадки Марина ушла в другой конец гостевого салона. Говорить не хотелось. О чем? Это Сержа она еще как-то могла обмануть, не Георга. Тот сразу все понял.
А мужчина грустил, сидя у иллюминатора и наблюдая за облаками под крылом его лайнера. Он снова попался.
Как это у русских? "Наступать на грабли" — в этом умении Георг преуспел. Заигрался в Пигмалиона и не заметил, как ускользнула из рук Галатея – Марина.
Когда-то, закончив финальный скандал со своею женой в день, когда они сказали друг другу все то, что между мужчиной и женщиной может говориться лишь раз – только в самом конце их сказки – он дал себе слово. Не делать этих ошибок больше никогда, не впускать в себя женщин, давая им возможность наносить столь глубокие раны.
Они с Анной друг друга любили. Очень сильно, неизгладимо и самоотверженно. Неизлечимо. Их история началась так давно…
Еще тогда, когда Георг еще не был королем этой огромной империи денег и власти. Был просто нескладным мальчишкой, любознательным и застенчивым. С детства знавшим, что ничего, кроме работы на того монстра, ему в этой жизни не светит. Он, казалось, родился, придавленный этой плитой ответственности. Никуда не деться, не спрыгнуть с этой лодки. Всем должен. Роскошь свободы ему не доступна. Он остро завидовал курящим в подворотнях сорванцам. Он не мог даже рубашку надеть недостаточно пафосной марки.
И завидовал деду, сдавшему все дела и женившемуся на "распущенной русской старухе", сразу потребовавшей упомянуть ее в завещании. Все это знали, все родственники были единодушны в отношении к "этой вот русской". И только Георг прочитал завещание. Он же – юрист. А в этом злосчастном документе та удивительная женщина заставила деда написать очень странную фразу: "Звезде всей души моей Елене завещаю любовь и право быть похороненной рядом." И больше ни цента. За одно только это Георг был готов содержать ее до конца жизни. Удивительная женщина. Это она ему сразу сказала в ответ на рассказ о Марине:
"Дай ей просто любовь, и она будет счастлива. Если будешь пытаться лепить из нее свою Анну – эта птица улетит от тебя, едва встав на крыло".