Но автомат Калашникова тот ещё
миротворец. Взгляды поскучнели, народ вернулся к бутылкам и
картам.
Я приглядел свободный стол, сел.
Автомат положил на колени. Желатин сел напротив. Для него местная
обстановка была родной. Он щёлкнул пальцами и жестом показал
бармену, что от него требуется.
Я достал планшет, отправил
сообщение:
На
месте.
Ответ пришёл не такой, какого я
ожидал.
В
течении двадцати минут вам необходимо собрать команду добровольцев
в составе не менее трёх и не более шести человек. Цель: ликвидация
участников шоу Мозгоклюя именуемых «зайцы». Сумма вознаграждения
каждого члена команды не может превышать двойного порога оплаты
«охотника» в сутки. Вооружение и боеприпасы предоставляются по
необходимости.
По
готовности сообщить имена и территориальную принадлежность каждого
члена команды.
Вот те раз…
Они хотят, чтобы я пошёл мочить
зайцев. А ни чё, что я сам когда-то был зайцем, и с тех пор эти
милые зверушки мне ближе и дороже, чем охотники? Со стороны Конторы
это не есть гуд. К тому же мне предлагается набрать бойцов из среды
петлюровцев, да ещё в трактире имени меня. Весьма сомнительно, что
предложение местным населением будет воспринято с энтузиазмом.
Но особое сотрудничество не отменишь,
его нужно выполнять. Да ещё ограничение по времени. Надо
торопиться.
— Ты только шофёр или ещё на что-то
согласен? — посмотрел я на Желатина.
Бармен поставил перед ним поллитровый
шкалик и блюдо с варёным картофелем. Рюмка была одна, вилка тоже,
значит, моё участие в пиршестве не предусматривалось.
Желатин наполнил рюмку, размял
картофелину и выдохнул:
— Вздрогнули!
Выпил, закусил, вытер губы.
— Конкретно что предлагаешь?
— Конкретно: валить зайцев на
шоу.
Желатин снова потянулся за
шкаликом.
— Говно затея. Слышал, какую бойню
зайцы на первом этапе устроили? То же и на втором будет, — и
поморщился. — Без меня. Я тебя доставлю куда скажешь, на этом
всё.
Первый блин комом. Но сдаваться рано,
не зря же меня направили именно в это место. Наверняка тут есть
люди, готовые последовать за мной. Я встал, прошёл к стойке. За
спиной бармена висел мой портрет: небольшой, да и качество так
себе, но, если приглядеться, узнать можно. Повернулся к залу.
Рядом за столом шла вялая игра в
карты, за соседним тоже играли. На столах стояли бутылки, кружки,
миски с закусками. Справа у стены дребезжала гитара, в диссонанс с
Вертинским создавая такую какофонию, что хотелось оборвать струны и
намотать их на шею гитариста.