Желатин свернул на Овражный проспект.
Часы показывали начало восьмого. Над крышами поднималась труба
резервной ТЭЦ, справа показался мост, за ним мелькнуло истлевшее
платье Сотки. Привет, девочка!
Внук и Звездун, словно услышав мои
мысли, сказали вслух, соблюдая неписанный ритуал:
— Привет, Сотка!
Я стукнул по борту:
— Стой!
Желатин надавил на тормоз, и
платформа юзом проехала по дороге, оставляя за собой чёрные
полосы.
— Чё случилось?
— Отлить надо.
— Чё так срочно? До Депо не
дотерпишь?
Не отвечая, я спрыгнул на землю и
прошёл к краю оврага. За два месяца ничего не изменилось: мост,
опора, густые заросли черноклёна, а значит мой Панцеркампфваген
никто не нашёл. Хотя если присмотреться, то можно угадать в паутине
ветвей чересчур ровные линии корпуса, выступающую командирскую
башенку, короткий ствол… Или мне это только кажется, потому что я
знаю, что прячется в густых зарослях?
Да, кажется. Но танк по-прежнему
стоит на месте, иначе все кусты и деревья были бы переломаны. Мне
нужно было убедиться, и я убедился. Он мой козырь. Несколько раз я
намеревался обменять его на самого себя, но обходилось, возможно,
наступит такой момент, когда не обойдётся.
Я вернулся на платформу. Желатин, не
оборачиваясь, хмыкнул:
— Ты целый куб слил что ли?
— Не твоё дело. Жми на педали.
К воротам Депо мы подъехали без
пятнадцати восемь, Желатин снова хмыкнул:
— Говорил же успеем.
Из гнезда на крыше проходной выглянул
наблюдатель. Ствол пулемёта подхватил нас ещё на подъезде, Звездун
испуганно вжал голову в плечи, Внук зевнул и прикрыл глаза.
Стрелять в нас не станут, на радиаторе был отчётливо виден логотип
Смертной ямы, так что зря Звездун боится, да и не может
единственная грузовая платформа создать угрозу внешнему посту. А
вот мозг изнасиловать могут вполне, поэтому я в скором порядке
отправил месседж:
Прибыл в Депо, встречайте.
Я оказался прав, раскрывать ворота
перед нами не спешили. Наблюдатель вяло шевелил челюстью, как будто
пережёвывал жвачку, и мерил нас равнодушным взглядом. Палец лежал
на гашетке, вызывая в душе неприятные ощущения.
— Ты хоть ствол отведи, — попросил
я.
— А оно тебя напрягает?
Такие вещи способны напрячь любого,
ну разве что кроме Внука; здоровяк дремал, приклонив голову к
борту.
— Напрягает.
— Дадут команду — отведу.
Минут через семь из проходной вышел
разводящий, поправил кобуру на поясе и спросил сердито: