— Имя?
— Дон. Со мной Внук…
— Насрать на остальных.
Он обошёл платформу, заглянул в
кабину, осмотрел кузов. Осматривал так, словно надеялся обнаружить
атомную бомбу, и очень расстроился, когда не обнаружил. Ещё раз
прошёлся по мне недобрым взглядом.
— Платформу на стоянку, сам в
администрацию. Ждут тебя.
Ворота отъехали. Желатин плавно
надавил на газ, объезжая защитную стену. Слева расположился уже
знакомый фургончик операторов коптеров, монтажники готовили
площадку для съёмок.
На стоянке стояли два лёгких
броневика и десяток грузовых платформ. Броневики наверняка
принадлежали местной охране, тяжёлые по штату положены только
штурмовикам, как и спаренные зенитные установки. Между депо и
платформами крутились зашлакованные. До начала второго этапа
оставался час, пользуясь возможностью, они в скором ритме грузили
ящики с овощами, чтобы потом, бросив все дела, следить за шоу, тем
более что от этапа к этапу оно становилось интереснее. И
кровавее.
Желатин причалил возле броневика, я
выпрыгнул из кузова.
— Ждите.
— Начальник, пожрать бы чё, —
проканючил Звездун.
— Столовая в админке на первом
этаже.
— Так это… со штрих-кодом неувязка, —
он показал чистое запястье.
— А карточка где?
— Карточка в кармане, да только на
ней пусто. У язычника статов больше.
— Ты обещал, что на довольствие
поставят, — напомнил Внук.
Ну да, обещал, только как выполнить
пока не знаю. Для начала надо встретиться с человеком от Конторы,
обговорить детали, порешать вопрос с боеприпасом. Если ситуация с
разбушевавшимися зайцами обстоит так, как обрисовал Нужник, то
своего нам не хватит.
— Ждите, будет всё, — пообещал я и
направился в администрацию.
Охранник на входе смерил меня
подозрительным взглядом и потянул пальцем курок.
— Куда? В столовку?
Честно говоря, уже надоело объяснять
каждому, кто я и чего хочу. Но таковы правила. В Депо я чужой
несмотря на то, что загонщик, и без постоянных проверок не
обойтись.
— Охотник я, в администрацию
вызвали.
— А-а… На второй этаж иди, там
спросишь.
По лестницам и коридорам сновали
люди. Четверо курили на площадке. Одного я узнал — Кромвель. Он
тоже меня признал. Думал, кивнёт по старой дружбе, справится о
здоровье, но видимо потеря Афони до сих пор неподъёмным грузом
отягощала его память. Охотник скривился и проговорил
презрительно: