- 302й, удаление от точки 38. К снижению приступили?
- 301й, готов снижаться? - спросил я у Марка.
- Готов, 302й.
Начали постепенно снижаться. Я тоже работал чаще рычагом
управления двигателем, чтобы идти рядом с Барсовым. Высота 3300, и
позади уже высоченные хребты Гиндукуша. «Зелёнка» всё ещё под
нами.
- 302й, удаление 30, - подсказывает нам руководитель
полётами.
- 302й, я 809й, иду к вам. Встану в вираж в 10 километрах от
Окаба. Готов работать.
- Понял, 809й.
У самолёта Марика возникает пожар за килем. Происходит это в
полной тишине, разрастается без какого-либо дыма и тянется пламя
метров за 10 от самого киля МиГа. В такой огненный хвост, никогда
бы не поверил, если сам бы не увидел.
- Марк горишь, прыгай! - кричу я, но проходит несколько секунд и
ничего не происходит. - 301й, катапультируйся!
Затем и руководитель полётами повторяет подобное три раза.
Секунды растягиваются в вечность, но Марк не прыгает. Почему? Если
не прыгнет, взрыв баков и тогда от самолёта ничего не
останется.
- 301й... катапультируюсь! - отзывается Марк и начинается уже
знакомый мне процесс.
Я встал в вираж, наблюдая, как Барсов на парашюте опускается на
окраину «зелёнки» в паре километров от небольшого кишлака. Стоит
прикрыть товарища, пока не подойдёт экипаж ПСО.
- Окаб, я 302й, наблюдаю 301го. Подо мной в окрестностях
Бамиана.
- 809й, я наблюдаю тебя 302й. Пять минут, и будем в твоём
районе, - вышел в эфир экипаж вертолёта.
Смотрю вниз и вижу, как бежит небольшая толпа к Марку. Стоит
пройти и отработать по ним с пушки. А если мирные и просто решили
посмотреть?
Снизился ещё ниже. Вряд ли бы мирное население стало стрелять по
мне из своих автоматов и бежать сломя голову к приземлившемуся
лётчику.
Что ж, хотел как лучше. Отвернул в сторону с набором высоты.
Включаю вооружение и готовлюсь отстрелять весь боекомплект из
пушки. Переворот и выполняю пикирование.
Нажимаю гашетку пушки, и под фюзеляжем быстро рокочет ГШ-23,
выбрасывая в первую секунду полсотни снарядов. Прошёл в горизонте
над Марком, который уже подготовился отстреливаться, и перевёл
самолёт в набор высоты.
- 809й, наблюдаю лётчика. Забираем.
Вот и хорошо. Спокойно можно идти домой.
После посадки, когда заруливал на стоянку почувствовал, как
начала болеть каждая мышца в теле. Видимо, напрягся я здорово в
этом полёте. Смотрю на правую руку и понимаю, что она у меня
дрожит, и сделать с этим ничего не могу. Пробивает какой-то озноб,
словно у меня лихорадка.