Она словно оправдывалась.
И пальцами разбирала косу.
- Её я встретила в лесу… мы людей не слишком любим, уж извините.
Вас много. А нас с каждым годом все меньше становится. Да и память…
память у тех, кто с младенчества слышит истории великих войн,
крепка.
Вздох.
- Но когда я увидела человеческого детеныша, заблудившегося на
болоте, я не смогла уйти. Я вывела её к людям. И потом как-то
заглянула проверить. Раз. Другой.
- Кошкой?
- И кошкой в том числе.
- Это как…
- Нет, - сказал Лют. – Оборотни имеют одно обличье. А дети Леса
могут принимать любое. Зверя. птицы…
- Далеко не все, но те, в чьей крови жива песня праматери Дану.
Сейчас нас таких можно сосчитать по пальцам руки… но да, мне
нравилось быть кошкой.
Она потянулась.
И плавно сменила обличье.
Кошка. Та самая. Крупная, пожалуй. Теперь я понимаю, что таких
больших кошек не бывает. Трехцветная. И с разноцветными глазами.
Рука сама потянулась потрогать.
- Я приглядывала за ней. Смотрела, как она росла… она была
сиротой, но с даром. И старая ведьма взяла её в ученицы. Девочка
старалась. А мне стало интересно. Я… была еще так молода, когда
родился сын. И не королевское это дело, младенца нянчить. А когда
он подрос, то с сыном занимался муж, ибо мужчина научит мальчика
мужским делам. Других детей у меня не появилось. Не подумай, что я
считала девочку своей дочерью. Отнюдь. Она была человеком, а я – из
детей Дану. Но я тоже могла её кое-чему научить. Я принесла ей
кое-каких трав. Потом показала, как ходить по лесу. Она была умной,
и догадалась, кто я.
Это ведь не о моей маме речь?
Нет, конечно. Скорее уж о той, кому принадлежал тот дом.
Барвиниха?
Зато понятно, как она сумела договариваться с этими… лесными
людьми.
- Мы стали разговаривать. Она приносила мне книги. У нас были
свои. Да и не только. В моем доме неплохая библиотека, но больше
классика… а она приносила разные. По анатомии. Фармацевтике. И еще
журналы, где писали…
Чего только в журналах не пишут. Я кивала.
- Наверное, нас можно было назвать подругами. Она приходила даже
тогда, когда люди вновь изменились. Люди часто меняются. Но это не
так и важно. Нам казалось. Она жаловалась на жреца, что тот
сделался нетерпим и гневлив, что смущает он прочих речами. Я
слушала и тоже жаловалась. На сына, который также сделался нетерпим
и гневлив без меры…