– Ничего, кроме вас самой?
– Я совершенно не это имела в виду, – повторила Лиззи, помертвев от ужаса. – Я хотела всего лишь сказать, что… – Она подняла руку к голове. В висках ее стучало от волнения и отчаяния. – Я не могу вам заплатить.
Терпение Илиоса лопнуло. Гнев в своем кипении достиг предельной точки. Он получит то, что ему должны эти мошенники, – тем или иным путем.
– Ну хорошо… – начал он, и Лиззи на миг почувствовала облегчение. Наверное, он понял наконец, что от нее невозможно получить деньги. – Если ваше тело – это все, чем вы владеете, тогда я его и возьму. Ведь я сказал вам это – я получу все причитающиеся мне долги.
Откинув голову назад, Лиззи с ужасом взглянула на Илиоса.
– Вы… вы не имеет права так говорить! – вскричала она. Но в этот момент что-то яростное, стихийное вспыхнуло в ней – желание, возбуждение, первобытная потребность женщины. Тело ее содрогнулось, а душу охватил стыд: она не должна была хотеть его, и тем более – в таких обстоятельствах.
– Имею право, – заверил ее Илиос.
– Не могу поверить, что кто-то может быть таким… жестоким и бесчеловечным, таким черствым и бездушным.
Внезапный звонок мобильного телефона, сообщающий Лиззи о поступившем сообщении, мгновенно отвлек их обоих.
Наблюдая за тем, как она нервно роется в сумочке в поисках своего телефона, Илиос презрительно скривился.
– Вы явно сгораете от нетерпения, чтобы прочитать послание своего любовника, но…
– Это сообщение от моих сестер, – рассеянно прервала его Лиззи, не отрывая глаз от маленького экрана. – Они хотят знать, все ли у меня в порядке.
– И вы, конечно, сейчас напишете им о моем так называемом «жестоком и бесчеловечном» поведении.
– Нет, – ответила Лиззи. – Если я сделаю это, они будут очень переживать за меня, а я совсем этого не хочу. Я – старшая сестра. И это я должна оберегать их, а не они меня.
Илиос молча обдумывал ее ответ. Старшая сестра, заботящаяся о своих младших сестрах? Совсем не такой он хотел видеть эту женщину.
– Уже темнеет, – сказал он ей, указав на горизонт. Белое зимнее солнце, скрываясь за облаками, опускалось за край моря. – Скоро будет совсем темно. Мне надо возвращаться в Фессалоники. И там мы можем продолжить нашу дискуссию.
Лиззи помертвела, но вдруг увидела возможность скрыться от него, что было ей крайне необходимо. Ей ненавистна была мысль о побеге, она хотела остаться и бороться с ним до конца, чтобы доказать свою невиновность. Но с этим человеком, одержимо и гневно настаивавшим на возмещении ущерба, нельзя было нормально общаться по всем правилам поведения.