— Что он делает? — спросил я тихо Тихона, так, чтобы ни барон,
ни стоящая возле него с задумчивым видом Маша ничего не
услышали.
— Предложил помочь, — Тихон задумался, также тихо добавив. —
Молодость вспомнить, да навыки освежить. Нам-то этот экземпляр без
надобности. Трофейные части в галерее славы его сиятельства
выставлены. Клыки, правда, я выдрал уже, чтобы в витрину добавить,
с табличкой, что именно граф Евгений добыл эту особь. Туда же можно
и макр поставить. Клан-то Рысевых, поди, не нищий, последнее
продавать не требуется. А так, будет всегда под рукой, в случае
чего. Собственно, госпожа баронесса шла к вам, Евгений Фёдорович,
чтобы позволение на это спросить, но вон как получилось.
Мы подошли к конюшне, неподалеку от которой расположился гараж.
Инструменты, детали машин, колёса — всё это не давало усомниться,
что это именно что гараж.
— Тихон, а почему я пошёл искать вдохновение в меланхолии
подальше от боевой девицы Марии не на машине? — спросил я,
прикрывая дверь гаража и направляясь уже непосредственно к
конюшне.
— Дык, его сиятельство, не позволил. Дюже вы поссорились. Он
тогда крикнул в сердцах, чтобы вы прекратили его позорить хотя бы
перед гостями, иначе хрен вам без масла, а не перстень родовой. Вы
тогда словам главы рода не вняли и заявили, что встретите
покровительницу нашу, и она вас с дедом-то рассудит. — Тихон
остановился и его голос задрожал, когда денщик вспомнил убитую
рысь. Но долго скорбеть он не посмел, а встрепенулся и подошел к
стойлу. — Ну вот она красавица, — он открыл дверь стойла и
посмотрел на меня. — И как будем молочко добывать? Я, конечно,
попробовать могу, много доярок на своём веку перещу... видел. Как
доить коров, примерно знаю. Кобыла же не сильно от коровы в этом
плане отличается?
— Да не сильно, собственно, она от той же доярки в этом плане
мало чем отличается, разве что статью, — задумчиво проговорил я, и
тут перед глазами резко поплыло, и я вынужден был ухватиться за
столб, чтобы на ногах удержаться.
Пожилая женщина, меньше всего похожая на какую-нибудь
графиню, пристраивала корову в станок. Заметив его, улыбнулась и
поманила к себе.
— Баб Тань, а зачем ты её привязываешь? — звонкий детский
голос заставил женщину ещё раз улыбнуться.
— Так с характером она. Того и гляди лягнет, или, паразитка
такая, ведро с надоем опрокинет. Зато молочко больно вкусное даёт.
Хочешь попробовать подоить? — он сильно закивал, опасаясь, чтобы
бабушка не передумала. Она села на низкую скамеечку и поставила его
перед собой. — Обхвати сосцы, видел же, как я делаю, вот так, —
поверх детских ручонок легли натруженные, сильные руки женщины и в
подойник брызнули первые струйки молока...