Стоило пройти в кабинет, но я решил: "слишком много чести для
жандармов, обойдутся!"
Вот беседовать с девушкой о чем-нибудь романтичном, а то и
фривольном - вот для этого комната подходила просто отлично.
Жандармов было двое. Они казались здесь совершенно чужеродными
элементами, в своей черной форме, и с постными лицами. Им здесь
явно не нравилось: не нравилась усадьба, комната, а я так вообще с
первого взгляда вызвал отвращение. Но они крепились, потому что
долг превыше всего. А вот оружия я ни у одного из них не заметил.
Хотя, это могут быть следователи, а они вроде бы постоянно с собой
стволы не таскают.
Осторожно пройдя по комнате, я сел в кресло с высокой спинкой, и
посмотрел на жандармов, которые садиться, похоже, даже не
собирались.
— Присаживайтесь, господа, — умирающим голосом произнёс я,
указывая на стулья, стоящие напротив моего кресла. — Не стойте, в
ногах правды нет.
— Спасибо, выше сиятельство, но мы постоим. — Тут же ответил
один из них. Он был повыше напарника с более умным лицом.
— Я настаиваю, — произнёс я с нажимом. Вот ещё, позволю я вам
возвышаться надо мной, даря прекрасный эффект психологического
давления. Это только идиоты могут думать, что, заставляя человека
стоять над собой, они его таким образом унижают. Ничего подобного —
это же основной закон тайги: кто выше, тот и прав.
Жандармы переглянулись, но не двинулись с места, а тот, что
пониже, решил попробовать отстоять свою точку зрения. Пока что они
отстаивали своё право на меня давить довольно вежливо. Посмотрим,
что будет дальше.
— Мы не думаем, что наша беседа займёт много времени,
поэтому...
— Поэтому вы сейчас сядете и представитесь, или беседа не
состоится, — твердо сказал я, оборвав его на полуслове. — На меня
напали и нанесли серьезное ранение. Да чуть череп не пробили. Хотя
старались, не спорю. Все целители разводят руками, не понимая, как
я остался жив. Вот, Лебедев Аристарх Григорьевич не даст соврать.
Целитель первого класса, как никак. Уж в разных болячках
разбирается получше нас с вами. Видели, какой он раздраженный
выходил из дома? Это потому, что его сиятельство граф не дал ему
остаться подле меня. Попенял мягко по-отечески, что для меня
господин целитель сделал всё, что мог, а в Ямске много других
страждущих, кои могут кони двинуть, если доблестный Аристарх
Григорьевич их не спасёт. Да и выпроводил вон. Но все рекомендации
клятвенно обещал выполнять, и чуть что послать за ним карету.