— Ваше сиятельство...
— Сядьте, — ещё раз повторил я, чуть приподнимаясь в своём
кресле. Зелье или настой, я так и не разобрался, что налито во
флаконы, всё ещё действовало, и я мог позволить себе даже чуть-чуть
повысить голос. Совсем немного, так, чтобы не опасаться за новый
приступ боли.
На этот раз они сели, потому до поняли, это может продлиться
очень долго, а кормить обедом их никто в графском доме не
собирается. Вот ещё, тут наследнику еды периодически не остается. И
это заставляет задуматься, а так ли хорошо наше благосостояние, как
все говорят, начиная с Тихона, и заканчивая дедом.
— Антон Петрович Шубин, — представился тот жандарм, что был
повыше, с кислой миной на лице .
— Артемий Павлович Устин, — назвал своё имя второй. — Теперь,
ваше сиятельство, мы можем уже, наконец, побеседовать? — спросил он
ядовито всем своим видом показывая, как сильно его задрали мажоры,
детки богатых и знатных семей, перед которыми приходится
изгаляться, вместе того, чтобы притащить в управу и допрашивать,
лампой рожу периодически подсвечивая.
— Конечно, Артемий Павлович, теперь мы можем побеседовать, — я
улыбнулся самой кроткой улыбкой, на которую был способен. Давняя
неприязнь между нашими ведомствами никуда не делась, и я теперь
отрывался как мо... Мысль, пронзившая голову, была настолько
неожиданной, что я прервал её, выпрямившись в кресле и глядя перед
собой невидящим взглядом. Откуда она пришла? Почему я именно так
подумал? Что, вашу мать, со мной происходит?!
— Ваше сиятельство, что с вами? — как сквозь вату донесся чей-то
голос. Ах, да, это голос Устина Арсения Павловича.
Так, надо собраться. Я уже почти забыл, что художник, и всякая
чушь просто обязана лезть в голову. Это называется вдохновение, а
тараканы в башке музами. Прими, Женёк, всё это за аксиому и
прекращай нервировать суровых жандармов. А то они вон как
побледнели. Наверняка представили бедняги ту гору бумаг, которую
придётся исписать, оправдываясь и доказывая, что ничего графскому
внуку не сделали, пальцем не тронули и даже ещё ни одного вопроса
не задали, когда он конкретно поплыл, подчиняясь своим музам.
— Всё нормально, господин Устин, голова резко заболела, — я
потёр виски и коснулся затылка, который действительно начал слегка
пульсировать, когда эти странные мысли в голову полезли. — Аристарх
Григорьевич предупреждал, что такое может случаться, и посоветовал
поберечься, хотя бы временно. Давайте уже начнём.