Как оказалось, процесс творения не шёл при таких низменных
вещах, как носки. Ботинки я ещё в холле снял, когда со стрельбища в
дом зашёл, под удивленными взглядами прислуги. Тапочки не нашёл,
вот и приходилось ходить в носках. Правда, на меня смотрели так,
словно я гораздо сильнее головой повредился, чем на самом деле. Мне
же было фиолетово, как на меня смотрят. Я художник, я так хочу.
Скорее всего, именно поэтому Тихон егерей в гостиной не оставил, да
разуться заставил, прежде, чем в дом войти. Мало того, они пока
меня ждали, портянки поменяли. Во как молодого графа уважают.
Незаметно для себя, под трескотню своих муз, я начал засыпать.
Сволочи они всё-таки, нет, чтобы память подтолкнуть в нужном
направлении, заставляют о егерских портянках думать...
Молодой совсем охотник, не старше меня самого, в щегольском
костюме подошёл к мёртвой рыси.
— Эта тварь Аркашку с Марком порвала, — и он сплюнул на
землю и протянул ещё дымящийся ствол в сторону. Ствол кто-то
забрал, но вот кто это был, я так и не разглядел. Зато с
уверенностью мог сказать, что это и был убийца матери
Фыры.
— А еще Хому с Юркой... — начал стоящий возле щеголя мужик в
треухе.
— Плевать на них, — грубый голос с проскальзывающими
визгливыми нотками, раздавался откуда-то сбоку, но его обладателя я
не видел. — А вот то, что эта тварь вонючая порвала молодых
баронов, вот это трагедия!
— Пасть закрой, — я говорил так, словно знал того, к кому
обращаюсь, словно мне не нужно на него смотреть, чтобы представить
его рожу. — Вы все ответите за это преступление. Вы сдохните и
будете молить нас, чтобы сдохнуть быстро, вы...
Перед глазами всё поплыло и на первый план выступили совсем
другие лица, которые я с трудом различал сквозь пелену бурана и
темноту ночи.
Выстрел, такой громкий, что на мгновение оглох, резкая
страшная боль в затылке, и я падаю... падаю... и в наступающей
темноте слышу отчаянный вопль.
— Ты что наделал, идиота кусок? Ты мента завалил! Валим
отсюда!
Бах!
— Твою мать, — простонал я, поднимаясь с пола. Надо же, метался
на кровати, похоже, и свалился. Но, что я только что видел? И что
эти черти про мента орали? Я что мент? А мент — это... Что-то типа
жандарма, — подсказало мне подсознание. Они что совсем с головой не
дружат? Как можно графа принять за жандарма? Мы же прямо как
братья-близнецы, не отличишь одного от другого.