Пришел в себя не сразу. Спешащий люд подталкивал в спину, не
желал терять времени.
В голове помутилось, сердце стучало со скоростью отбойного
молотка, под дых словно врезали кирпичом. С трудом вырвался из
толпы, подошел к стене, сделал глоток. В тот же миг стало легче.
Пообещал себе обязательно заглянуть к врачу. Тридцать шесть, уже
можно зваться динозавром. Нервишки пошаливали. И тут же понял — не
выйдет. Настоящий мужик идет к врачу, только когда торчащее из
спины копье мешает спать. Ну и хрен с ним.
Постепенно сердце успокоилось, но перед глазами все плыло.
Спустился, чтобы окончательно прийти в себя вагоне поезда. С
детства не жаловался на давление, но, думаю, начну с сегодняшнего
дня. Приступ прошел не сразу, минуты через две. На миг мне
показалось, что рядом со мной остановилась миниатюрного вида
девчонка. Прокуренным голосом старухи спросила, в порядке ли я.
Ответил, что буду в порядке: как только, так сразу. Ее мой ответ,
кажется, успокоил.
Еще глоток «черноголовки» – и я в норме.
Краем глаза заметил троицу странновато одетых подростков.
Нахмурился: от них за версту тянуло сивушным духом и табаком.
Противно гоготала размалеванная девица по поводу и без. Короткое до
безобразного платье, жиденькие косички…
– Глядите-ка. – Она вдруг обратила на меня внимание. Люди,
терпеливо ждавшие очередной электрички, вдруг отвернулись. Словно
знали, что сейчас случится потасовка.
Потасовка, потеха, развлечение – никто не хотел вмешиваться и
становиться будущей жертвой этой троицы.
Я выдохнул: ну вот, а ведь день так хорошо начинался.
Обязательно найдется погань, готовая все испортить.
– Глядите-ка, – повторила девица. – Чернь пьет чернь! Ну не
забавно ли?
Бросил на девчонку мрачный, полный презрения взгляд.
Единственное, о чем я сейчас жалел, так это о том, что бутылка не
стеклянная. А то познакомил бы ее с этими безмозглыми тыквами, что
они по ошибке зовут головой.
– Э, ты че зыркаешь, паскуда? Слышь, сюда иди!
Гопота выбрала меня игрушкой. Вздохнул. Подойдешь – скажут, что
послушен, словно шавка. Останешься стоять, где стоял, заверят всех,
что струсил.
Ну и пусть себе заверяют, мне-то что? Я ж не Лизонька.
Они сами пошли ко мне. Скверно, в глазах у пацанят желание
поиграться с живой игрушкой. Таким безнаказанность лупит в голову
похуже хмеля. Может быть, проскользнула в голове здравая мысль,
попросту взять и убежать? Понял, что мне лень шевелить ногами из-за
каких-то детишек.