Хотелось ее успокоить, но не знал как. Обнять? Да ее ведь чуть
не изнасиловали. Подумает, что я один них: пришел брать плату за
защиту.
От собственных мыслей стало мерзко, но я вдруг вспомнил. Встал,
выдохнул, двинул к дверям.
Она смотрела мне в спину. Не видел, но чувствовал: хочет
окликнуть, но боится. Будет проклинать саму себя, если вдруг уйду.
Потому что не хочет сейчас быть одна.
Я и не собирался уходить. Молния застежки у сумки зажужжала,
выпуская наружу мой нехитрый скарб. Инна сунула мне немного еды в
дорогу. Бутерброды я съел, пока изучал свои характеристики, а вот
плитку шоколада оставил на потом.
Говорят, что бриллианты – лучшие друзья девушек. Безбожно врут.
Лучше шоколада друга не найти. Особенно если он молочный, с изюмом
и орехами.
Она не сдвинулась с места. Вздрогнула, когда я прошел мимо.
Сколько раз бедняжку колотили? И какие еще побои ей приходилось
терпеть? Я не знал, но верил, что доброта развяжет ей язык.
Доброта, шоколад и чашечка хорошего чая.
Электрический чайник знавал лучшие годы, но как будто никогда не
видел воды.
Заскочил в душевую – кран был только там. Узкий поддон, казенный
унитаз. Спасибо, никаких использованных прокладок, все здесь сияло
чистотой.
Кухни не было и не предполагалось. Микроволновка стояла верхом
на холодильнике. Внутри последнего – пакет с подсохшим овсяным
печеньем. С шоколадной крошкой, как я люблю.
Айка все это время молчала, но хныкать перестала. Взгляд
внимательных глаз следил за мной, на щеке сох соленый след недавних
слез.
Ее чашка, оранжевая в белый горошек, грустно стояла рядом с
непочатым коробом чайных пакетиков: предпочтение наша плакса
отдавала газировке. Ну, сегодня обойдется без нее.
Я вновь сел на койку, похлопал рядом, предлагая ей
присоединиться.
– Вставай. Будешь валяться на полу – простудишься.
Подействовало. Словно испуганный звереныш, она на четвереньках
ползла в мою сторону. Не знаю почему, но она смотрелась сексуально
в мятой рубахе и съехавшей юбке. Хотелось погладить растрепанные
волосы.
Садиться рядом Айя не решилась, осталась на полу. Сунула под
свой шикарный зад попавшуюся под руку подушку. Чай принимала как
дар богов. Вздрогнула, когда я ладонью коснулся головы. Ее как
будто надо было учить жить, принимать ласку, не бояться.
После первого глотка она успокоилась, после второго пришла в
себя. Закусит печенькой – и сразу повеселеет, а ведь есть еще
шоколад.