Снова уставилась на Лебедева, уже открыто сигналя ему
выражением лица “Имей совесть — отвернись!”
Совести у него, видать, не было ни грамма, потому что
глазами он меня теперь едва ли не жрал. Да ну и пофиг! Сам себе ты
злой Буратино, мужик!
Я сняла лифчик, прикрыв груди рукой и замерла, продолжая
смотреть на Макара. В голове внезапно поплыло, сердце кувыркнулось
и заколотилось бешено, а желудок скрутило. На крошечную долю
мгновенья я будто снова оказалась голой в том поганом подвале, и на
меня пялились похотливые и готовые растерзать скоты. Я ведь с того
времени никогда не раздевалась полностью перед мужчиной. Даже с
Серегой, моим первым. Все только в темноте, под одеялом, в майке и
со сдвигаемыми в сторонку трусами. В итоге и была не раз обозвана
зажатой консервой, а он в результате послан. Ну не могла я
пересилить себя и заголиться. Да и по чести сказать, ну что за
прелесть в сексе этом толком не поняла. Вот еще сами ласки, долгие
поцелуи, объятия — дело другое. А собственно процесс…
А сейчас… Я смотрела в те самые сумеречно-серые глаза из
моего прошлого, и взявший за горло всегдашный зажим медленно
распускал свой захват на моем сердце и легких. Когда-то давно эти
глаза уже видели меня голой и жалкой. Когда-то давно именно этот
взгляд подарил мне знание о том, что я в безопасности, и все
ужасное уже кончилось. И твою же мать, Ерохина, ты на работе, и
какое-то там обнажение ради переодевания не должно сбивать тебя с
концентрации!
Я сдернула по ногам вниз джинсы, оставив их болтаться
поверх ботинок, выпрямилась и подняла руки со струящейся между
пальцами темно-синей тканью и позволила ей скользнуть по моему телу
вниз. Вот чуть не застонала, ей-богу, прикрывая глаза, настолько
потрясающе та ощутилась на коже. Вот оно, то самое шикарное
качество, за которое, видать, и просят огромные деньжищи. Как мечту
и чужую пока жизнь на себя примерять.
— Сюда нужны еще туфли, — раздался мужской голос совсем
рядом, и я чуть не взвизгнула, распахнув глаза и увидев
протягивающего мне обувь с каблуками Макара прямо перед щелью в
двери примерочной.
Я уставилась на него, справляясь с испугом и еще чем-то,
не имеющим названия, что творилась со мной от того, как он смотрел
в ответ. Я прекрасно знаю, что такое вожделение в глазах парней, я
вижу, когда нравлюсь и вызываю желание. Но сейчас на меня
изливалось нечто гораздо более интенсивное, тяжелое, темное,
мощное. Я как будто снова ощутила на себе тепло и тяжесть его руки,
вот только теперь повсюду, и это породило новую волну того самого
внутреннего жара, тянущих сжатий в самом интимном месте да еще и
грудь заныла непривычно.