— Извините, можно? — пискляво-желчный голосок
нагруженной нарядами продавщицы оказался спасательным кругом,
прервавшии эти дико будоражащие гляделки.
Лебедев отдал мне пару туфель, что, похоже, не глядя
цапнул со стойки на ходу, и посторонился, пропуская
девушку.
— Вот, это я думаю вам больше подойдет, — процедила
она.
Зыркала и поджимала явно свеже подведенные губешки
работница бутика откровенно осуждающе и даже на первый взгляд
принесенные ею платья были дикой безвкусицей. Нечто блестящее, в
пайетках, аляповатых стразах и мерзких кричащих цветов. Где она
только откопала такое в их достойном ассортименте? Я посмотрела на
цену указанную на втором платье из выбранных походу мною и
пробежалась по ценникам на безвкусице. На порядок дешевле, да еще и
все на несколько размеров больше необходимого, висеть мешками
будут. Ах ты, сучка!
— Могу я вам предложить тоже что-нибудь из нашей новой
мужской коллекции? — сладко запела девица, развернувшись мигом к
Лебедеву и как бы невзначай полностью прикрывая дверь
примерочной.
Я резко открыла ее обратно, толкнув дуру в спину и
брезгливо вывалила тряпье ей обратно в руки, как только она с
ойканьем обернулась. С лица стервы стремительно сползала такая
приторно-обольщающая улыбочка, что мне тошно стало. Еще и верхние
пуговицы на блузке расстегнула, вот дрянь тупая!
— Вы можете пойти и вернуть это барахло на ту помойку,
на которой его и откопали, — выпалила гораздо резче, чем от себя
ожидала, и указала на платье на себе. — Мы возьмем
это.
— Милая, а я бы хотел еще взглянуть на тебе и на второе,
— ни капли не скрывая ухмылки, произнес Лебедев, отворачиваясь от
девицы, как если бы ее и не было уже. — Как раз с этими
туфлями.
И-и-и тут я почувствовала себя такой грандиозной
идиоткой и психичкой! Только и смогла, что буркнуть “не мой размер”
и податься обратно внутрь примерочной, заполыхав
щеками.
Макар
Азарт, вот как называлось то кайфовое чувство, что меня
охватило, как только занял указанное Лизаветой место возле
примерочных. Сука, я уже и забыл, как он ощущался. Резкий,
голодный, настоящий, отчаянно веселый, дарящий ох*енное ощущение
предвкушения, игры во взаимное соблазнение, исход которой тебе
известен, но от этого она менее увлекательной и будоражащей не
становится. Потому как в исполнении этой девочки заводила она
нереально. Одни эти паузы в обнажении чего стоят! У меня-то уже и
от ее типа властного требования сидеть под присмотром, а по факту
не пропустить ничего из задуманного зрелища колом встал, не знал
как и сесть, пристроив эту палку-копалку титановую поудобнее. А уж
когда девчонка раздеваться начала, одновременно отыгрывая строгие
взгляды, якобы взывающие к зачаткам джентльменства во мне, остро
захотелось рвануть ставший тесным ворот рубашки. А следующим уже
рвануть и без того распертую ширинку, ага. Вот интересно, если этим
двум цыпам продавцам сунуть по крупной купюре и попросить погулять
на улице с полчасика, они не залупятся? Нет, лучше минут сорок. Дам
Лизе чуток времени на поломаться-поизображать “янетакая” да и
поласкаться немного. У меня во рту сохнет дико от желания сиськи ее
дерзко торчащие облизать и по этим ключицам острым зубами пройтись,
добираясь сразу наглыми пальцами и до горячей влаги между ног,
размазывая ее по ним, проверяя готовность. Тороплюсь? Да. Но и
самого ведь после ее типа чисто служебных обнимашек прижало, и
видно, что девочка по всем правилам отрабатывает мое обольщение. А
я охотно и с готовностью обольщался. Не вижу причин корчить из себя
стоика или искушенного и пресыщенного засранца, которого видом
голой бабы не проймешь. Если у тебя не встает до дыма из ушей на
красивую раздевающуюся женщину, и еще что-то эдакое нужно, чтобы
завестись, то ты или уже почти выбыл из обоймы, или вообще не по
девочкам. Ну, еще есть вариант, близкий к утопии, с влюбленным в
другую и верным ей до мозга костей долбо*бом, но это точно не про
меня. Уже давно не про меня.