Не вышла, Лебедев, ты вытворил, ибо Ерохина сейчас по
факту — твоя служащая и повела себя девочка как и положено, а я —
мудак. А выйти сейчас и извиниться — ой, как стремно, но надо,
потому как мужиком себя нужно не только звать и считать, но и вести
себя соответственно.
Только собрался с духом пойти покаянно себя говном
облить и обтечь, как за дверью голоса послышались. Артура, Лизы и
чужой женский, и пока я дошел до двери, они успели резко набрать
громкости и напряжения.
— Что происходит? — спросил, открыв дверь и застав
отнюдь не немую, но крайне странную сцену.
Ерохина ко мне спиной, перед дверью в спальню, как если
бы собралась грудью встать, но не пустить никого. Перед ней
набыченный Артур, как раз рычащий нечто про “не твое дело вообще”.
Рядом с ним путана в соответствующей одежонке и раскраске, но
почему-то какая-то ссутуленная, с нервно сжатыми у груди руками и
видом таким, что понятно — вот-вот разревется.
— Макар Алексеевич, я, как вы просили, девку привел, а
эта орет на нее и пускать не хочет! — тут же наябедничал
Артур.
Лиза резко развернулась ко мне и, зыркнув с таким
пробравшим до кишков и вмиг опять чуть не взорвавшим мозги злостью
презрением, отчеканила:
— Эта девушка — несовершеннолетняя. Вступать с ней в
половую связь — подвергать себя риску уголовной
ответственности.
— Неправда! — всхлипнула девица, а я присмотрелся к ней
внимательнее.
Походу Лиза права — под тонной штукатурки
просматривались совсем еще девчачьи черты. — Мне восемнадцать две
недели назад было!
— Слышь, борзая, да твое какое дело! — еще повысил голос
Артур. — Хозяин сказал привести, а там кого колышет сколько этой
шалаве лет.
Эх, Артур, не выйдет из тебя профи. Личную охрану это
волновать как раз должно, и настоящий спец в номер бы и не подумал
малолетку или даже подозреваемую в этом притащить к объекту и тем
самым под монастырь его, вероятно, подвести.
— Звать как? — обратился я к проститутке, стараясь не
замечать едва ли не расчленяющий взгляд Лизы.
— Анжел… — попыталась соврать та, но Ерохина ее жестко
оборвала.
— Таня она, родом из деревни, где моя бабушка живет, — и
развернувшись к уже пустившей слезу девице, натурально зарычала на
нее: — Дура ты малолетняя, мать тебя учиться в город отправила, а
ты путанишь? Жизни красивой захотелось? Веселья, сука, не
хватало?