Что он может им противопоставить?
Только отменную выучку своего легиона и аварскую конницу. Да только
нужно ли ему лоб в лоб биться с огромным войском? Зачем? Чтобы
победить и героически угробить свое войско, выращенное с такой
любовью и старанием?
- Ну, уж нет, - сказал сам себе в усы
князь. – Героические битвы – это не наш метод. Наш метод – битвы
победоносные. Хоть бы Добрята в своей Бургундии закрепился! Ведь
может получиться у парня. Может! Я в него верю! Не ко времени поход
франков в следующем году. Ведь все труды прахом пойдут!
Впереди показались недостроенные
стены Новгорода. Большой посад, где люди обустраивались всерьез и
надолго, шумел и гудел, словно пчелиный улей. До князя доносилась
речь словен и баварцев, саксов и данов, бургундская латынь и
греческий язык ромеев, была слышна перебранка франков из Нейстрии и
Австразии, и даже чудной выговор испанских готов уже иногда цеплял
его ухо. По улицам катились груженые телеги, а на пристани легко
одетые крепыши с сопением тащили на пузатый корабль ящики и горшки.
Тут кто-то хотел до холодов в Белград дойти, чтобы по весне сразу
же двинуть с товаром в столицу мира, Константинополь. Вот харчевня
стоит, куда с государевой винокурни настойки отпускают. Бывшему
сотнику отдали это право. Только-только у него дело пошло. Эх!
Князь даже губу прикусил. Если франки сюда дойдут, посад сжечь
придется. Весь сжечь, до последней лачуги! И склады, и мануфактуры,
и даже мельницы. Жаль до слез просто!
А вот и ворота Белого города. Сюда
чужаков не пускали вовсе, а франков особенно. Только по письменному
разрешению от самого боярина Горана сюда иноземец мог зайти, а
Горан такими разрешениями не разбрасывался. И так уже десяток
человек отъехал на солеградские рудники, признавшись на дыбе в
повышенном интересе к местным оборонительным сооружениям. Только
все это напрасно было. Короли Хлотарь и Дагоберт все уже знали и
подробные сведения обо всем имели, получив их от купцов и бродячих
монахов. И ничего с этим сделать было невозможно, как ни старались
Псы государевы, выискивая лазутчиков денно и нощно.
Князь зашел в свои палаты, бросив
поводья стражнику. Служанки, попадавшиеся навстречу, приседали,
склонив головы в аккуратных белых чепцах. Батильда, поставленная
старшей над домашней прислугой, держала всех в железном кулаке,
понемногу оттеснив княгиню от правлением делами. Уж очень много тут
стало нянек, прачек, поломоек и ключниц, за всеми не уследить.