- Правильно, -
прошептал Муромец. – Помолись, дружок, за мою душу грешную. Не помешает.
- Сейчас, дядя
Илья, подожди… - Алёша стянул перстень с камнем Чинтамани и хотел уж было
надеть его на палец Ильи, но старый храбр сжал левую руку в кулак.
- Нет, -
сказал он. – Не надо. Я пожил своё, устал. К Богу хочу.
- Не дури,
дядя Илья, сейчас мы тебя подлечим и вытащим отсюда.
- Я сказал –
нет. Мне недолго осталось. Это хороший конец, честный и справедливый. Дальше
тебе жить и… Да ты и так всё знаешь. Скажи лучше – татары прорвались на правый
берег к киевлянам?
- Прорвались.
- Так я и
думал. Ладно, что уж теперь… Слушай меня, Алёша, последние слова говорю.
Наклонись.
Алёша склонил
ухо к губам Ильи.
- Береги Русь,
- прошептал старый храбр.
И умер.
Алёша
распрямился, посмотрел на Илью. Спокойное лицо Муромца, казалось, помолодело, а
губы под сивыми усами улыбались.
Алёша протянул
руку и закрыл ему глаза.
- Спи дядя
Илья, - сказал он. – Спи. Мы всё сделаем.
- Умер? –
спросил Акимка.
- Умер, -
подтвердил Алёша.
- Царствия
Небесного дяде Илье, - Акимка перекрестился. – А всё одно что-то здесь не то.
- Что именно?
- Как мог один
человек, да ещё и старик, столько народу положить? А потом ещё жить с такими
ранами?
- Он не просто
человек, - сказал Алёша. – Он – Илья Муромец.
- Да ладно.
Что, тот самый?
- Тот самый.
- Да ладно, -
повторил Акимка растерянно.
- Правда.
- Расскажешь
как-нибудь? – помолчав спросил Акимка.
- Как-нибудь
расскажу, - пообещал Алёша. – Уже, думаю, можно. Давай-ка теперь отыщем
Милована и Ждана. Негоже оставлять тела друзей воронам да шакалам.
Еще и полночь
не минула, когда они снесли всех троих на холм, с которого утром наблюдали
начало битвы. Там, среди берёз, вырыли кинжалами и чужими шеломами три
неглубокие могилы, положили в них тела, завалили землёй и камнями. Потом
соорудили из веток три креста, поставили в ногах.
- Господи,
прими души погибших за Русь рабов твоих, храбрых воинов Ильи, Милована и Ждана,
- сказал над могилами Алёша Попович. –
Прости им прегрешения вольные и невольные и прими их в Царствие Твоё.
Они
перекрестились, надели шеломы.
Акимка подвёл
двух пойманных коней (их лошади были убиты ещё в середине дня). Сели в сёдла.
- Куда теперь?
– спросил Акимка. – К Мстиславу Романовичу?
- Не
получится, - ответил Алёша. – Наверняка стан уже окружён татарами. Уходить
надо. Уходить и готовиться. Чую, ждут Русь великие беды, каких мы ещё не
видали.