- Видно, он
продал душу своему христианскому дьяволу, - решил старый опытный сотник Шихихутаг,
чья сотня уже потеряла два с половиной десятка человек, пытаясь убить русского.
– Никогда не видел таких быстрых. Чистый волк. Оставьте его! – приказал он
сотне. - Уходим за реку! Туда, на правый
берег!
Татарская
сотня, подчинившись приказу, обтекла Алёшу с двух сторон и вскоре растворилась
в сгущающихся сумерках.
Больше драться
было не с кем. Его окружали одни мёртвые.
Только теперь
он понял, как устал. Камень Чинтамани, дающий силы на протяжении всего этого
бесконечного дня, видать, тоже притомился.
Алёша
наклонился, вытер саблю о штаны ближайшего мертвеца, чей стеклянный взор
пялился в быстро темнеющее небо, распрямился, покачнулся. Голова резко
закружилась, молодой месяц исполнил на небе короткий лихой танец и, если бы не
подставленное вовремя плечо Акимки, он бы свалился.
- Тихо, тихо,
- прошептал верный товарищ, который всё это время прикрывал ему спину. –
Обопрись на меня и пошли отсюда. Нечего нам тут делать, татарва, не к ночи будь
помянута, вот-вот вернётся. И тогда нам точно конец, и к бабке не ходи.
- Пошли, -
согласился он, отправил саблю в ножны и опёрся на плечо друга. – Пошли, Акимка,
ты прав.
Уже почти совсем
стемнело, когда они наткнулись на гору мёртвых тел, преграждающих путь.
- Татары, -
приглядевшись, определил Акимка. – Кто-то здесь из наших крепко стоял.
- Кажется, я
знаю, кто, - сказал Алёша. – Ну-ка помоги…
Они оттащили в
сторону несколько мертвецов и там, ещё под четырьмя телами Алёша нашёл Илью.
Старый
библиотекарь ещё дышал. Но двигаться уже не мог. Его открытые живые глаза
спокойно смотрели в небо, на молодой месяц, льющий свой чистый ясный свет на
эту большую и грешную землю.
- Алёша, -
прошептали его губы, когда молодой храбр склонился над ним. – Нашёл меня. Это
хорошо. Значит, буду похоронен по-христиански.
- Не торопись
помирать, дядя Илья. Ты нам всем ещё нужен. Ну-ка, Акимка, помоги…
Они освободили
Илью от оставшихся трупов. Теперь Алёша увидел, что Муромец до сих пор жив
каким-то чудом. Посечённая кольчуга едва
держалась на теле, и вся была залита кровью, казавшейся чёрной при свете
месяца. С правой стороны груди торчали две стрелы, вошедшие чуть ли не по
оперенье. Сразу видно, что били в упор, наверняка. С левой стороны, под ребром,
зияла широкая чёрная рана от копья. Она всё ещё кровоточила. Как у Христа,
подумал Алёша и перекрестился.