Оказалось, Первуша Жердь неплохо
знает город, и Алеша услышал от него много полезных сведений, пока подъезжали к
Золотым воротам.
Наконец, копыта лошадей
простучали по дощатому настилу широкого моста через оборонительный ров, и путники
приблизились к высоченной каменной арке ворот. Дубовые мощные створки были по
дневному времени распахнуты настежь, как бы приглашая проследовать внутрь. Но
не сразу.
- Кто такие? – из густой
арочной тени выступили два стражника, лениво преградили дорогу.
Первуша остановил лошадь, слез
с телеги.
- Здравствуйте, люди добрые! – снял
шапку, поклонился в пояс.
- И тебе не хворать, - ответил
дюжий высокий стражник с круглым добродушным лицом. – Только сразу говорю,
дядя, без мыта не проедешь. Со всех брать велено, кто б ни был. Хоть с товаром,
хоть без; хоть хромой, хоть босой, хоть убогий. Нет мыта – ночуй за воротами в
чистом поле. А мыто нынче не малое, - он вздохнул нарочито сочувственно, – по полкуны
с головы.
- Да ты что! – не выдержал
Первуша. - По две векши было!
- Так то когда! Ещё снег лежал.
Нынче – полкуны. Или плати, или поворачивай. Вам решать, моё дело маленькое.
Рука Первуши полезла чесать
затылок. Полкуны с головы – это было много. Очень много. Стражник явно намекал
на мзду. Оно, конечно, можно было и заплатить, но не хотелось. Последний раз,
когда Первуша был во Владимире, стража мзду не брала, и это было справедливо. Мытная
изба сразу за воротами стояла. Путник шёл туда, платил мытарю, что положено, и
был свободен. Само его нахождение в городе означало, что мыт он уплатил.
Стража, понятно, следила, чтобы никто мимо избы не проскользнул даром, но это и
всё.
- А ежели по княжьему делу? –
выехал вперёд Алёша.
Стражник окинул всадника
опытным глазом, ухмыльнулся:
- Ты, балабола малолетняя, на
ветру сначала постой с годик-другой, чтоб молоко на устах обсохло, а потом о
княжьих делах толкуй.
Второй стражник - среднего
роста, с рыжеватой, клочьями, бородой – равнодушно помалкивал, опершись на
копье и лениво помаргивая маленькими, болотного цвета, глазками. Видно было,
что всё он видел, всё ему надоело и хотелось только одного – выпить жбан пива, закусить
тёртой редькой да завалиться в тенёк поспать, пока дневная жара на убыль не
пошла.
Алёша перекинул левую ногу
через седло, подбоченился.