- Я знаю. Чтобы нас напугать.
Всё тот же страх, как всегда. Страх, который правит миром.
- Да, мой король, - ответил
Вильгельм. – Именно так, миром правит страх, вы быстро учитесь. Но мы не
боимся, верно?
- Если не боишься ты, не боюсь
и я, - ответил Фридрих.
Послышался стук сапог, и на
крышу, тяжело дыша, выбрался граф Джентиле Манупелло. Изрядный лишний вес
графа, кольчуга, шлем и длинный меч в ножнах, висящий на боку, мешали ему
двигаться так же легко и непринуждённо, как ещё какой-то десяток лет назад.
- Прошу спуститься вниз, мой
король, - преклонил он колено. – Чёртов Марквард фон Аннвайлер пошёл на
приступ, и я боюсь, как бы шальной арбалетный болт или стрела… Не приведи
Господь, - граф мелко перекрестился и поднялся, упираясь руками в колено.
- Благодарю за заботу, граф, -
сказал Фридрих. – Пожалуй, вы правы. Делать мне здесь совершенно нечего,
поскольку руководить обороной крепости я всё равно не могу.
- Разрешите напомнить, мой
король, что крепостной ров вокруг Кастелло-а-Маре был вырыт по вашему приказу,
а ведь вам тогда едва минуло четыре года! - склонил голову Манупелло.
- Напомнил, - сказал Фридрих. –
Хвалю.
С этими словами, высоко подняв
голову и не оборачиваясь, он направился к выходу с крыши. Учитель и граф молча
последовали за ним.
…Когда к вечеру первого ноября передовые
отряды Маркварда фон Аннвайлера ворвались в крепость, сопротивление фактически
угасло. Гарнизон, дававший клятву верности противникам герцога - Папе и
канцлеру Вальтеру Палеарийскому, сложил оружие. Да и с чего бы ему сражаться и
гибнуть, неизвестно за что? Солдаты гарнизона, в особенности ветераны, отлично
знали расклад. Сегодня Его Святейшество Папа Иннокентий Третий призывает гнев
Божий на голову Маркварда фон Аннвайлера и даже отлучает его от церкви, а
завтра? Никто не даст гарантии, что эти двое - Папа и Марквард не споются, если
это будет выгодно обоим, и объединятся против того же канцлера Вальтера Палеарийского.
В том бардаке, который творится в славном королевстве Сицилия уже не первый год,
всякое может быть.
Что до малолетнего короля
Фридриха, то за его жизнь можно не опасаться. Последнему нищему бродяге в
Палермо известно, что и для Папы, и для канцлера, и для герцога, и для всех
остальных, кто ловит свою вкусную рыбку в мутной воде столкновений властных
интересов, Фридрих нужен живым и здоровым.